ГЛАВА  2 СОЕДИНЕННОЕ КОРОЛЕВСТВО ВЕЛИКОБРИТАНИИ И СЕВЕРНОЙ ИРЛАНДИИ1

§ 1. Понятие уголовного процесса, его структура и стадии

В английской правовой литературе уголовный процесс не все­гда
характеризуют одинаково: чаще говорят, что он является со­стязательным
(adversarial), а иногда употребляют и слово «обви­нительный»
(accusatorial). Но при столь неодинаковом словоупот­реблении подразумевают
обычно одно и то же — производство по уголовному делу, имеющее вид спора между
стороной обвине­ния и стороной защиты, возникающего на досудебных стадиях и
завершающегося в суде.

Каждая из сторон такого спора предполагается обладатель­ницей
равных юридических возможностей для отстаивания своих интересов. Именно равных
юридических возможностей, т. е. оди­наковых процессуальных прав по выявлению и
собиранию соот­ветственно доказательств обвинения или защиты, исследованию их и
убеждению суда в правильности своей позиции. Фактическое неравенство сторон во
внимание при этом не принимается. То об­стоятельство, что как до суда, так и в
суде на стороне обвине­ния выступает чаще всего специалист сравнительно
высокого уров­ня, действующий от имени соответствующим образом материаль­но и
технически оснащенного государственного органа, а на сто­роне защиты нередко
оказывается частное лицо (обвиняемый), у которого нет ни необходимых знаний, ни
средств для приглаше­ния даже хоть какого-то защитника, — стараются не замечать
и не считать заслуживающим внимания.

Суд в этой культивируемой столетиями теоретической схеме
уголовного процесса изображается бесстрастным и безразличным ко всему
происходящему при разбирательстве спора наблюдате­лем, обязанным делать одно —
следить за соблюдением сторона­ми правил спора. При исчерпании ими своих
доказательств и до-

1 В данной главе речь идет об уголовном судопроизводстве
основных административно-политических частей этого государства Западной Европы
— Англии и Уэльса. Особенности производства по уголовным делам, свойствен­ные
другим его частям — Шотландии и Северной Ирландии, освещаются лишь в тех
случаях, когда они представляют существенный интерес.

водов в обоснование занимаемых позиций он-де должен опреде­лить,
какая из сторон представила более убедительные доказа­тельства, и объявить
юридические последствия состоявшегося спо­ра — оправдать или признать виновным
в совершении преступле­ния и назначить меру наказания.

Как отмечает профессор Оксфордского университета Э.
Сэн-дерс, в последние годы исследователи англосаксонской модели уго­ловного
судопроизводства довольно часто подчеркивают, что для состязательного процесса
характерным является стремление к «до­казанности» (proof), а не к
«истине» (truth). Эта модель якобы ори­ентируется на приоритетность
гражданских свобод, обеспечиваю­щих «максимально оправдание невиновных с
риском оправдания кого-то из виновных». Для нее безразличны публичные
интересы и достижение истины во что бы то ни стало, которые ставятся-де во
главу угла моделью уголовного судопроизводства, которой при­держиваются
государства континентальной Европы1.

Пропагандируемая в основном теоретически подобная схема
(модель) английского уголовного процесса, как будет видно ниже, в жизни
выглядит во многом иначе. Английский судья не так уж пассивен, бесстрастен,
безразличен и безответственен, как его иног­да склонны изображать теоретики.

Но эта схема служит отправной точкой для распространенных в
английской юридической литературе дефиниций. Именно она дает основание для
определения уголовного процесса как явления, по­чти не отличающегося по своим
задачам и методам от искового про­изводства по гражданским делам. Это
проявилось, в частности, в том, что с незапамятных времен уголовные дела в
Англии принято называть так, как называют дела гражданские: «Королева
против Смита», «Король против Джонса», «Питмен против
Лэнса» (по де­лам, где обвинение поддерживается частным лицом или от его
имени) и т. п.

Существенным является и то, что при определении понятия
уголовного процесса английские юристы обычно не стремятся ох­ватывать все его
широко признаваемые (см. § 1 гл. 1) компоненты. Чаще всего они, определяя это
понятие, прибегают к простому пе­речислению или описанию узловых действий или
решений, при­нимаемых в ходе производства по уголовному делу. Например, про­фессор
Королевского колледжа Лондонского университета Э. Эш-ворт при характеристике
понятия уголовного процесса акцент де­лает на том, что он (процесс)
представляет собой «ряд стадий, в ходе которых принимаются
уголовно-процессуальные решения, начиная от регистрации информации о
преступлении или ареста подозреваемого вплоть до условно-досрочного
освобождения осуж-

1 Sanders A. From Suspect to Trial // The
Oxford Handbook of Criminology. Oxford, 1994. P. 773.

46            Глава 2. Соединенное Королевство
Великобритании и Сев. Ирландии

денного или отмены судебного приказа об установлении
контроля за поведением осужденного (revocation a probation order)»1.

Встречаются определения и несколько иного содержания. К
примеру, широко известная Британская энциклопедия в последнем
тридцатидвухтомном издании (издание 10-е, 1999 г.) раскрывает понятие
уголовно-процессуального права следующим образом: «Уго­ловно-процессуальное
право регламентирует способы задержания подозреваемых правонарушителей,
предъявления им обвинения, су­дебного разбирательства их дел, определения
наказания осужден­ным, а также методы оспаривания законности осуждения после
принятия судебных решений. Судопроизводство в данной сфере часто имеет дело с
конфликтами, обладающими фундаментальным значением для упорядочения власти
государства по отношению к своим гражданам».

Нетрудно видеть, что по английской трактовке понятия уго­ловного
процесса наиболее значимым является то, что происходит при производстве по делу
в суде. Из всего происходящего до суда в приведенных определениях, отражающих
преобладающее мне­ние по данному вопросу, выделяются лишь действия, связанные с
регистрацией информации о преступлении, задержанием подозре­ваемого и
формированием обвинения, которое, возможно, будет предъявлено ему при судебном
разбирательстве. Многое из того, что обычно делается в ходе досудебной
подготовки материалов уго­ловного дела (принятие многочисленных решений и
производство разнообразных следственных действий), вроде бы, не образует сути
уголовного процесса.

Такой подход — дань многовековой традиции, в силу которой
досудебное производство по уголовным делам не считалось пред­метом уголовного
процесса. Юридическое значение имели лишь действия, совершавшиеся судом, в суде
либо по его решению (при­казу). Они и регламентировались законами и другими
правовыми источниками. А в силу этого сфера применения уголовно-процес­суального
права (статутного и прецедентного, писаного и неписа­ного) распространялась,
как правило, лишь на то, что происходило в суде.

Досудебные действия полиции или других органов, занимав­шихся
подготовкой материалов уголовных дел к судебному разби­рательству, в
большинстве своем непосредственно регламентиро­вались законами из сферы
административно-правовых (полицейс­ких) правоотношений, а чаще — различного
рода подзаконными ак­тами, издававшимися по ведомственной линии. Пожалуй, самое
зна­чительное регулирующее воздействие на существо деятельности полиции
оказывало то обстоятельство, что она была вынуждена считаться (впрочем, она
вынуждена считаться и в наши дни) с нор-

1 Ashworth A. Sentencing and Criminal
Justice. 2 ed. London,  1995. P. 13.

 

47

§ 1. Понятие уголовного процесса, его структура и стадии

мами неписаного права и практикой применения уголовно-процес­суального
законодательства судами. К этому ее стимулировала ве­роятность
«проигрыша» дела в суде — другими словами, возмож­ность признания
несостоятельности усилий, предпринятых в свя­зи с досудебным расследованием, а
следовательно, и негативной оценки деловых качеств соответствующих работников.

Лишь в последние годы, как будет видно по материалам пос­ледующих
параграфов данной главы, стали появляться законы, специально посвященные
регламентации деятельности полиции по выявлению, собиранию и исследованию
доказательств. Появились также достаточно детальные законы об организации и
деятельнос­ти органов уголовного преследования.

Своеобразное представление о понятии и предмете уголовно­го
процесса в значительной мере повлияло и на его структури­рование. Английским
юристам, участвующим в производстве по уголовным делам, неведомы такие
специально обособленные и име­ющие свои специфические задачи стадии, как стадия
возбужде­ния уголовного дела и стадия предварительного расследования. Для них
они — не самостоятельные стадии процесса, а нечто единое и выполняемое в
большинстве своем без соблюдения установлен­ных законом четко формализованных
правил (к примеру, реше­ние о начале производства не оформляется каким-то
официаль­ным актом; не составляются специальные процессуальные доку­менты о
принятии дела к своему производству, о предъявлении обвинения). Более того, на
данном этапе производства по уголов­ным делам не проводится и различие между
действиями, кото­рые российские юристы привыкли называть оперативно-розыск­ными
и следственными.

Этот этап (стадию) нередко называют полицейским расследо­ванием
(police enquiry, police investigation) либо досудебным соби­ранием
доказательств (досудебным производством). Завершается он во многих случаях
представлением выявленных данных должнос­тному лицу1, которое обладает
полномочием принимать решение о дальнейшем движении дела — направлении его в
суд для предва­рительного рассмотрения и (или) поддержания там обвинения (осу­ществления
уголовного преследования).

Между досудебным собиранием доказательств (полицейским
расследованием) и разбирательством дела по существу (trial) при предусмотренных
законом обстоятельствах нередко, как будет видно ниже, «вклинивается»
промежуточная стадия, специфическая для англосаксонского уголовного
судопроизводства. Ее суть заключается в рассмотрении магистратским судом (судьей)
дела с целью, ска-

1 В наши дни в подавляющем большинстве случаев такими
должностны­ми лицами становятся работники Королевской службы преследования (см.
§ 3 данной главы).

48            Глава 2. Соединенное Королевство
Великобритании и Сев. Ирландии

жем, проверки законности и обоснованности меры пресечения,
вы­дачи приказа, разрешающего арест или обыск, определения дос­таточности
доказательств для разбирательства дела по существу (в самом магистратском суде
или в Суде короны1), его предметной и территориальной подсудности, а также
решения вопроса о на­правлении дела в Суд короны для разбирательства по
существу либо для назначения меры наказания.

До сравнительно недавнего времени эту стадию (этот этап)
английского уголовного судопроизводства было принято называть предварительным
рассмотрением (предварительной проверкой) ма­териалов дела судьей (preliminary
examination2). После принятия Закона о магистратских судах 1980 г. и его
уточнения Законом об уголовном процессе и расследованиях 1996 г. стали особо
выделять совокупность действий, совершаемых магистратами по делам, ко­торые
должны направляться (commit) в Суд короны либо для раз­бирательства по существу
(committal for trial), либо для определе­ния меры наказания (committal for
sentence) обвиняемым, признан­ным виновными магистратами (о действиях такого
рода речь пой­дет ниже — см. § 5 и 6 данной главы). И эта совокупность процес­суальных
действий получила свое наименование — committal proceedings, которое лишь со
значительной долей условности можно перевести с английского языка как
«предание суду».

Следующая стадия — разбирательство уголовного дела по су­ществу
(trial) включает в себя в основном тот комплекс действий, который свойственен
таким стадиям российского уголовного про­цесса, как подготовка к судебному заседанию
и судебное разбира­тельство. Наконец, за ней может состояться стадия, нередко
име­нуемая апелляцией (appeal), а реже — оспариванием законности осуждения
(challenging the legality of conviction), которая охваты­вает все виды проверки
законности и обоснованности приговоров, как вступивших, так и не вступивших в
законную силу.

Коротко говоря, структуру уголовного процесса Англии мож­но
представить примерно так:

• досудебные действия по выявлению и собиранию доказа­тельственного
материала; обычно они охватывают то, что принято

1              См. там же.

2              В некоторых русскоязычных публикациях этот
термин нередко пере­

водится буквально — как «предварительное
расследование». Такой перевод не­

точен: он не дает российскому юристу адекватного
представления о содержа­

нии рассматриваемой стадии английского уголовного процесса.
В российском

варианте предварительное расследование — это то, что делают
до направле­

ния дела в суд органы дознания и предварительного следствия
под надзором

прокурора. В английском уголовном процессе «preliminary
examination» озна­

чает то, что призваны осуществлять судьи самого низкого
уровня в ходе пред­

варительной подготовки уголовного дела к направлению его в
вышестоящий

суд, где оно должно разбираться по существу.

 

49

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

называть полицейским расследованием, и то, что происходит
после того, как полиция передает материалы дела соответствующему под­разделению
Королевской службы преследования (см. § 3 данной гла­вы), а также
осуществляемое стороной защиты т. н. параллель­ное расследование;

предварительное рассмотрение материалов дела магистрат­

ским судом, которое может завершиться принятием ряда процес­

суальных решений, в том числе решения о направлении дела в
Суд

короны для рассмотрения его там по существу или для назначе­

ния наказания;

разбирательство дела по существу в магистратском суде или

Суде короны;

•               оспаривание законности осуждения
(апелляция).

Стадию исполнения приговоров (действия суда по обращению

к исполнению приговора, вступившего в законную силу, и разби­рательству
вопросов, возникающих в ходе реализации его предпи­саний) в английском
уголовном процессе выделять особо не принято.

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

Англия, как известно, — страна, где зародилась и эволюци­онировала
т. н. англосаксонская правовая система, основные прин­ципы построения которой
восприняты многими современными стра­нами мира. Для этой системы в течение
длительного времени было характерно придание безусловного приоритета нормам
неписано­го права.

Но такое соотношение писаного (статутного) и неписаного (пре­цедентного)
права в наши дни, разумеется, существенно модифи­цировалось. Законы,
принимаемые английским Парламентом, и даже иные акты писаного права в последние
десятилетия стали приоб­ретать все больший «юридический авторитет».
Нормы же неписа­ного (общего, прецедентного) права в сфере уголовного судопроиз­водства,
как это видно по данным, приведенным ниже, во все воз­растающей степени
утрачивают свои прежние позиции. О такой тенденции довольно наглядно
свидетельствуют, к примеру, поло­жения Закона об уголовном процессе и
расследованиях (Criminal Procedure and Investigation Act) от 4 июля 1996 г. В
его ст. 27 до­пускается возможность отмены конкретных норм общего (преце­дентного)
права, регламентирующих взаимное ознакомление сто­рон с собранными ими
материалами (disclosure) до разбирательства дела в суде, путем издания
подзаконных актов, именуемых свода­ми практических правил (об этой
разновидности подзаконных ак­тов см. ниже в данном параграфе).

Англию вполне можно отнести к числу государств т. н. англо­саксонского
мира, где в последние десятилетия сделано много для

50

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев.
Ирландии

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

51

 

обновления «правового хозяйства» путем принятия
законов, су­щественно корректирующих и консолидирующих складывавшие­ся в
течение веков правовые предписания, в том числе в сфере уголовного
судопроизводства. Одновременно обновлялись и не ме­нее многочисленные
подзаконные акты, конкретизирующие за­коны и тем самым способствующие их
правильному уяснению и соответственно — применению.

Характерное свойство писаных источников уголовно-процес­суального
права Англии состоит в том, что в этой стране никогда не было уголовно-процессуального
кодекса или иного подобного за­кона, который всесторонне и полно
регламентировал бы производ­ство по уголовным делам. Идея создания такого
кодекса или зако­на время от времени возникала и возникает в умах английских
юристов. Но дальше этого дело пока что не шло.

Одна из первых попыток кодификации английского
уголовно-процессуального законодательства предпринималась еще во вто­рой
половине XIX в. по инициативе и при активном участии влия­тельного в то время и
пользующегося в наши дни большой извест­ностью английского юриста Дж. Стифена
(1829—1894 гг.). Тогда (ко­нец 70-х гг.) сначала был подготовлен проект закона
(Indictable Offences Bill), кодифицировавшего нормы уголовного и
уголовно-процессуального права, а затем на его основе — нечто похожее на проект
УПК. Его долго обсуждали в Парламенте, но принятие не состоялось1. Как
свидетельствует одна из статей в упомянутом выше издании Британской
энциклопедии, свои кодификационные идеи Дж. Стифен в значительной мере
«опробовал», когда был ведав­шим правовыми вопросами членом совета
(viceroy’s council — что-то вроде кабинета министров) при британском
генерал-губернато­ре в Индии, где в 1882 г. состоялось утверждение УПК Индии2.

Почти сто лет спустя, в конце 70-х — начале 80-х гг. XX в.
состоялась еще одна попытка: учрежденная в 1965 г. для упорядо­чения и
совершенствования всех отраслей английского права Ко­миссия по реформе права
(Law Commission) подготовила проект Уго­ловного кодекса Англии и Уэльса, в
котором намечалось решить также многие уголовно-процессуальные проблемы. В
марте 1985 г. проект по решению Палаты общин Парламента был опубликован для
обсуждения. Этим практически и завершилось, еще одно уси­лие по сплошной
кодификации законов, регламентирующих про­изводство по уголовным делам.

1              Подробнее об этой попытке кодификации
уголовно-процессуального за­

конодательства см.: Полянский Н. Н. Уголовное право и
уголовный суд Анг­

лии. Изд. 2-е., испр. и доп. М., 1969. С. 39.

2              Этот УПК в 1898 г. был заменен другим,
который применялся с после­

дующими изменениями и дополнениями до вступления в силу в
1974 г. ныне

действующего УПК Индии.

Но данное обстоятельство не означает, что совершенствова­ние
уголовно-процессуального законодательства не ведется. Оно в последние
десятилетия шло и продолжается в наши дни. Этим прак­тически на постоянной
основе призваны заниматься как активно работающая с 1965 г. упомянутая Комиссия
по реформе права, так и специальная Королевская комиссия по уголовному
судопроизвод­ству (Royal Commission on Criminal Procedure), созданная в 1977 г.

К настоящему времени общее количество законов, регламен­тирующих
уголовное судопроизводство, не столь велико, как это было лет 20 или 30 тому
назад. Однако проблема преодоления мно­жественности уголовно-процессуальных
законов все еще ждет свое­го решения. Их по-прежнему немало, многие десятки, а
возмож­но — не одна сотня. Из них следовало бы особо выделять полно­стью или
частично посвященные крупным проблемам уголовного судопроизводства т. н.
консолидированные законы, которые изда­ются в последние десятилетия на основе
имевшихся ранее.

К числу таких законов можно отнести законы о присяжных (1974
г.), о юридической помощи (1974 г.), об освобождении аресто­ванных под залог
(1976 г.), об уголовной юстиции (1967, 1972, 1982, 1986, 1987, 1988, 1990,
1991, 1998 гг.), о магистратских судах (1980 г.), о преследовании преступлений
(1985 г.), о коронерах (1988 г.), о юридической помощи (1988 г.), об
экстрадиции (1989 г.), о долж­ностных лицах полиции (1989 г.), о судах и
правовом обслуживании (1990 г.), об апелляции по уголовным делам (1995 г.), об
уголовном процессе и расследованиях (1996 г.), о полиции (1996 и 1997 гг.), о
мировых судьях (1997 г.), о правах человека (1998 г.), о пре­ступлениях и
нарушениях общественного порядка (1998 г.), о пра­восудии для несовершеннолетних
и доказательствах по уголовным делам (1999 г.), об обеспечении доступа к
правосудию (1999 г.), о полномочиях уголовных судов при назначении наказания
(2000 г.), о борьбе с терроризмом (2000 г.), о регламентации полномочий по
расследованию (2000 г.), о правосудии по уголовным делам и су­дах (2000 г.), о
Международном уголовном суде (2001), о право­судии по уголовным делам и полиции
(2001 г.), об антитеррориз­ме, преступности и безопасности (2001 г.) и многие
другие.

Чтобы иметь более полное представление о количестве анг­лийских
законов, полностью или частично относящихся к уголов­ному судопроизводству,
достаточно знать хотя бы то, что вопро­сы предварительного (досудебного)
расследования решаются более чем в 120 актах, принятых Парламентом. Их перечень
открывает­ся действующим в наши дни Законом о защите констеблей 1750 г. Одно из
центральных мест в этом перечне следовало бы отвести многократно упоминаемым
ниже Закону о полиции и доказатель­ствах по уголовным делам 1984 г., который,
естественно, после принятия изменялся и дополнялся уже не один раз, и Закону об
уголовном процессе и расследованиях 1996 г.

52            Глава 2. Соединенное Королевство
Великобритании и Сев. Ирландии

Вопросы, касающиеся сферы уголовного судопроизводства, могут
также решаться в подзаконных актах (именуемых по-раз­ному, к примеру: statutory
instruments1, regulations, codes, codes of practice, charters, practice
directions, guidance, home office circulars), которые издаются органами или
должностными лицами исполни­тельной либо судебной властей в дополнение или в
развитие зако­нов. Акты такого рода — «одна из форм права и несомненно так
же важны, как и судебные решения и законы»2.

Не являются редкостью предписания законов, допускающие
издание даже таких подзаконных актов, которые корректируют содержание
соответствующих законов. Одним из примеров подоб­ного рода предписаний могло бы
послужить то, которое содержит­ся в ч. 3 ст. 2 Закона о юстиции для
несовершеннолетних и дока­зательствах по уголовным делам от 27 июля 1999 г.,
где сказано, что Министр внутренних дел вправе издавать инструкции, не­посредственно
вносящие в Закон такие поправки, которые он со­чтет «подходящими для
изменения требований, предъявляемых к несовершеннолетним
правонарушителям», дела которых по реше­нию судов могут быть или должны
быть переданы местным орга­нам, ведающим исправлением несовершеннолетних
правонаруши­телей без применения мер уголовного наказания3.

В сфере уголовного судопроизводства значительное распрос­транение
приобрели прежде всего подзаконные акты, исходящие от Министра внутренних дел,
Лорда-канцлера, судов, Генераль­ного атторнея и Директора публичных
преследований.

В последние годы широкую известность приобрели, например,
изданные Министром внутренних дел на основании и в развитие Закона о полиции и
доказательствах по уголовным делам 1984 г. своды практических правил (codes of
practice), на которые в пос­ледующих параграфах данной главы ссылки будут
делаться нео­днократно. По своей сути это то, что российские юристы привыкли
называть ведомственными актами. В них содержатся оснащенные официальными
комментариями правила выполнения значительно­го круга полицейских действий при
досудебном производстве по уголовным делам.

Таких сводов на основании названного Закона издано несколь­ко,
в частности: о задержании для выяснения личности и личном

1              Обобщенное наименование ведомственных актов,
издаваемых во испол­

нение прямых предписаний конкретных законов.

2              Sanders F. and Young R.
Criminal Justice. 2d ed. London,  2000. P. V.

3              Имеются в виду образуемые в соответствии с
названным Законом и

Законом о преступлениях и нарушениях общественного порядка
1998 г. мест­

ными органами власти комиссии по делам несовершеннолетних
правонаруши­

телей (youth offending teams) и назначаемые последними
коллегии, надзира­

ющие за поведением конкретных правонарушителей (youth
offender panel).

 

53

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

обыске на месте задержания; об обыске помещений и выемках; о
задержании по подозрению в совершении преступления, обраще­нии с задержанными и
их допросе; об установлении личности по­дозреваемого должностными лицами
полиции; о допросах с при­менением аудиоустройств.

Предусмотрена возможность издания сводов практических правил
и в ряде других законов. К ним можно отнести например:

•               упомянутый выше Закон об уголовном процессе
и расследо­

ваниях (Criminal Procedure and
Investigations Act) от 4 июля
1996 г.

В его ст. 23 и 24 говорится о полномочии Министра внутренних
дел

утвердить свод правил, регламентирующих порядок и условия

предъявления для ознакомления материалов уголовного дела до
его

передачи на разбирательство в суд;

•               Закон  о  регламентации  полномочий  по
расследованию

(Regulation of Investigatory Powers Act) от 28 июля 2000 г. Статьи

71 и 72 этого Закона предоставили тому же  Министру широкие

полномочия по изданию и последующей корректировке сводов пра­

вил, которые должны соблюдаться при осуществлении различно­

го рода органами и должностными лицами перехвата сообщений,

в том числе электронных, с целью раскрытия опасных преступле­

ний, обеспечения национальной безопасности и экономических
ин­

тересов страны;

Закон о терроризме (Terrorism Act) от 20 июля 2000 г. Он

предусматривает (см. ст. 99 и 100) возможность издания
обязатель­

ных не только для должностных лиц полиции, но и для военнослу­

жащих сводов-правил по вопросам, связанным с осуществлением

антитеррористических акций, в частности, с производством ви­

деосъемок скрытыми камерами опросов задержанных и иных лиц;

Закон об антитерроризме,  преступности и безопасности

(Anti-terrorism, Crime and Security Act) от 14 декабря 2001 г. Его

ст. 102 и 103 предоставили Министру внутренних дел право из­

дать свод правил, регламентирующих порядок получения (в том

числе за вознаграждение) от лиц, оказывающих почтовые и иные

информационные услуги, сведений, которые могут иметь значе­

ние для осуществления уголовного преследования лиц, причаст­

ных к террористическим актам.

В соответствии со ст. 39 Закона о полиции (Police Act) от 22
мая 1996 г. возможно издание Министром внутренних дел сводов практических
правил и по иным вопросам уголовного судопроиз­водства. Часть 3 этой статьи
требует, чтобы копии подписанных Министром и подготовленных к введению в
действие сводов (а так­же текстов дополнений и изменений уже действующих
сводов) для контроля за их правомерностью представлялись обеим палатам
Парламента. При отсутствии возражений и замечаний палат, выс­казанных в законом
установленный срок, акты такого рода начи­нают действовать наравне с законом.
Статья 50 того же Закона

54            Глава 2. Соединенное КоролевствЧгВеликобритании
и Сев. Ирландии

дает Министру внутренних дел также право издавать инструк­ции
(regulations), регламентирующие все стороны организации и деятельности полиции,
на которой лежит основное бремя досудеб­ного производства по уголовным делам.

Наряду с подзаконными актами, издаваемыми Министром
внутренних дел, для сферы уголовного судопроизводства большое значение имеют и
акты, исходящие от руководителей подразде­лений министерства, возглавляемого
названным Министром. Ши­роко известны, к примеру, циркуляры (circulars),
содержащие предписания, в том числе такие, которые имеют непосредствен­ное
отношение к регламентации производства по уголовным делам. В качестве примера
мог бы служить, скажем, циркуляр № 20 от 28 апреля 1999 г., содержащий предписания
относительно того, в какой мере и в каком порядке должны предоставлять необходи­мую
информацию должностные лица полиции в случае, когда про­исходит расследование
факта смерти лица во время нахождения под стражей в полицейском участке.

Все больший вес в регламентации уголовного судопроизвод­ства
в последние годы начали приобретать нормативные акты, из­даваемые главой
Королевской службы преследования — Директо­ром публичных преследований по
согласованию с Генеральным ат­торнеем. В частности, среди английских юристов
широкой извест­ностью пользуются Кодекс королевских преследователей (Code for
Crown Prosecutors) и Инструкция для адвокатов, осуществляющих уголовное
преследование (Instruction for Prosecuting Advocates), которыми обязаны
руководствоваться не только королевские пре­следователи, но также
соответствующие чины полиции и адвока­ты, привлекаемые к поддержанию в судах
обвинения от имени го­сударства1.

Интересное явление представляет собой практика издания
нормативных актов судами либо высшими должностными ли­цами судебной системы
(Лордом-канцлером, Лордом-главным су­дьей, другими судьями высших судебных
инстанций). Юридичес­кое значение таких актов настолько велико, что их
несоблюде­ние может повлечь даже отмену приговоров2.

Заметное место среди них занимают практические указания
(practice directions), авторами которых обычно являются высшие должностные лица
судебной системы, а иногда по их поручению — авторитетные судьи. Они
обязательны как для судов (судей), так и других органов, ведущих производство
по уголовным делам, а равно для юристов, практикующих в судах.

В качестве примера подобного акта может послужить прак­тическое
указание Лорда-канцлера от 16 октября 1998 г., изданное

1              Подробнее см. ниже (§ 3 данной главы).

2              Criminal procedure systems
in the European Community / Ed. by Ch. Van

Den Wyngaert. London, Brussels, Dublin,
Edinburgh, 1993. P. 73.

 

55

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

во исполнение предписаний Закона о валлийском1 языке 1993 г.
В нем сформулирован ряд правил, касающихся обеспечения воз­можности пользования
родным языком при разбирательстве дел, в том числе уголовных, в судах,
дислоцированных на территории Уэльса. В частности, в п. 4 данного указания
сказано: «Каждый раз при возникновении необходимости в переводе с
английского на валлийский язык или с валлийского языка на английский су­дебный
администратор (court manager) того суда, где намечает­ся рассмотрение дела,
должен обеспечить явку переводчика, фа­милия которого включена в утвержденный
список судебных пере­водчиков». В подпункте «Ь» п. 5
рассматриваемого указания гово­рится и’ о том, что «после того как
состоится отбор присяжных для разбирательства конкретного дела, должностное
лицо суда, которое приводит к присяге присяжных, должно в открытом су­дебном заседании
проинформировать их о том, что они могут по своему усмотрению принимать присягу
или давать торжественное обещание2 на английском или валлийском языке».

Другим примером может послужить практическое указание
Лорда-главного судьи от 16 февраля 2000 г., детально регламенти­рующее
некоторые конкретные правила, касающиеся организации и проведения судебных
заседаний в Суде короны по уголовным делам несовершеннолетних. К примеру, в п.
7 этого акта предпи­сывается следующее: «Если какое-то дело в отношении несовер­шеннолетнего
может вызывать интерес у широкой общественнос­ти и средств массовой информации,
то необходимо привлечь поли­цию с целью обеспечения того, чтобы
несовершеннолетний обви­няемый во время явки в суд не подвергался запугиванию,
оскорб­лению или надругательству».

Наряду с полномочием издавать практические указания
(practice directions) действующие законы наделяют Лорда-канцле­ра и иных
должностных лиц судебного ведомства также полномо­чием издавать обязательные
для судов (судей), других органов или лиц, действующих в сфере правосудия,
подзаконные акты, имену­емые иначе — например, приказы (orders), инструкции
(regulations), руководства (guidance).

В качестве примера такого закона может послужить Закон об
обеспечении доступа к правосудию (Access to Justice Act) от 27 июля 1999 г.,
предусмотревший ряд радикальных мер по комплексному совершенствованию
сложившейся в Англии системы юридических средств, дающих гражданам возможность
реально пользоваться

1              Язык представителей коренного населения
Уэльса (административно-

политической части Соединенного Королевства Великобритании и
Северной

Ирландии). Иногда этот язык называют уэльсским.

2              Торжественное обещание (обязательство) дается
в тех случаях, когда

лицо, приглашенное в суд в качестве присяжного, по соображениям,
связан­

ным с его убеждениями, отказывается от принесения присяги.

3              6537

56

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев.
Ирландии

I

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

57

 

судебной защитой своих прав и правомерных интересов. Он пре­дусматривает,
в частности, учреждение Комиссии по правовому обслуживанию (Legal Service
Commission)1, состоящей из предсе­дателя и членов (всего в ее составе должно
быть 7—12 человек), назначаемых Лордом-канцлером из числа лиц, обладающих зна­ниями
и опытом в области оказания правовой помощи лицам, нуж­дающимся в ней. Основная
ее функция заключается в финансовом обеспечении всех видов такой помощи за счет
средств, поступаю­щих из бюджета в размере, определяемом Лордом-канцлером, и из
других источников финансирования.

Данный Закон не регламентирует деятельность Комиссии, в том
числе по обеспечению защиты по уголовным делам, во всех деталях. В связи с этим
ряд конкретных принципиальных вопро­сов (условия предоставления бесплатной
юридической помощи ли­цам, привлекаемым к уголовной ответственности, порядок
выделе­ния денежных субсидий — грантов — для частичного возмещения расходов по
ведению защиты, размеры гонораров адвокатов и др.) должен решаться в актах
(инструкциях, указаниях, приказах), из­даваемых Лордом-канцлером либо
утверждаемых им. В частности, ч. 1 ст. 15 Закона предусматривает существенное
для защиты по уголовным делам положение, в соответствии с которым после при­нятия
Комиссией решения о финансировании услуг неимущему или малоимущему обвиняемому
у него возникает право выбора лица или лиц, желающих представлять его интересы.
Сделанный выбор для Комиссии является в принципе обязательным. Однако ч. 2 и 5
той же статьи Закона допускают издание Лордом-канцлером ин­струкции, которая
при определенных обстоятельствах может ог­раничивать или исключать возможность
реализации такого весь­ма важного процессуального права.

Английское законодательство допускает регламентацию про­изводства
по уголовным делам и с помощью издаваемых конкрет­ными судами правил
(magistrate’s court rules либо исходящих от высших судебных инстанций rules of
court). Полномочие судов по разработке и принятию правил такого рода
предусмотрено в ст. 144 Закона о судах магистратов 1980 г. и ст. 84 Закона о
Верховном суде 1981 г.2 Эти правила тоже восполняют пробелы в законода­тельстве
или детализируют то, что в законах решено в общих чер­тах. Они обязательны как
для судов, их одобривших, так и для всех, кто участвует в выполнении судебных
действий.

В них могут решаться сравнительно существенные вопросы. К
примеру, ст. 18 упомянутого выше Закона об уголовном про­цессе и расследованиях
1996 г. предусматривает, что неправомер­ное разглашение кем-то из лиц,
вовлеченных в производство по уголовному делу в качестве обвиняемого либо в
качестве сторо­ны обвинения, тех данных, которые становятся известными им в
ходе расследования, может быть признано в качестве деяния, со­держащего
признаки неуважения к суду. Такое деяние наказуе­мо при рассмотрении дела в
магистратском суде заключением под стражу на срок до шести месяцев либо штрафом
до пяти тысяч фунтов стерлингов, а при рассмотрении в Суде короны —
заклю-чением’под стражу до двух лет или (и) штрафом (см. ч. 3 назван­ной статьи
Закона). Процедура определения столь строгих послед­ствий для лиц, допустивших
неуважение к суду, устанавливает­ся судебными правилами (см. ч. 2 (а) ст. 19
данного Закона). И этим многое сказано о юридическом значении нормативных
актов, из­даваемых английскими судами.

В Англии и за ее пределами широкой известностью пользу­ется
упоминаемый в последующих параграфах данной главы до­кумент, который принято
называть Судейскими правилами (Judge’s Rules). Они разработаны и одобрены еще в
1912 г. не каким-то кон­кретным судом, иным государственным органом или высоким
дол­жностным лицом судебного ведомства, а образованной Лордом-кан­цлером
комиссией авторитетных судей, работавших в то время в высших судебных
инстанциях страны. В них сформулированы ос­новные положения об условиях
допустимости в качестве доказа­тельств показаний, даваемых подозреваемыми при
допросах в по­лиции (необходимость предварительного разъяснения права не да­вать
показания, обязательность предупреждения, что данные по­дозреваемым показания
могут быть использованы в качестве об­виняющих его доказательств, и т. д.)1.

Несмотря на обилие законов и иных актов писаного права, а
также на отмеченное в начале данного параграфа значительное повышение их роли в
правовой системе Англии, нормы неписано­го права не сдали позиций полностью.
Они сохранили свое регла­ментирующее значение. И это применительно к конкретным
от­раслям права проявляется по-разному — где-то больше, где-то меньше.

Продолжают они жить и в сфере уголовного судопроизводст­ва.
Правда, не везде (не во всех стадиях и процессуальных инсти­тутах) в одинаковой
мере. Пожалуй, наиболее отчетливо сущест-

 

1              В соответствии со ст. 2 Закона Лорд-канцлер
вправе вместо этой Ко­

миссии образовать две службы — по оказанию правовой помощи в
общинах

(Community Legal Service) и по обеспечению защиты лиц,
привлекаемых к уго­

ловной ответственности (Criminal Defence Service).

2              Действие данного закона распространяется на
Высокий суд, Апелля­

ционный суд и Суд короны (об этих судах см. ниже).

1 Количество примеров, свидетельствующих о широком
использовании ведомственных подзаконных актов и актов, издаваемых судами, в
регламен­тации уголовного судопроизводства, можно было бы увеличить во много
раз. В этом читатель убедится при усвоении материала, содержащегося в после­дующих
параграфах данной главы.

58

Глава 2. Соединенное Королевство» Великобритании и Сев.
Ирландии

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

59

 

венная роль норм неписаного права в настоящее время просле­живается
в регламентации вопросов общей части уголовного про­цесса, в первую очередь
вопросов доказывания (особенно вопро­сов, связанных с определением допустимости
и относимости дока­зательств).

Сравнительно большая «живучесть» норм такого рода
— след­ствие все еще прочных позиций английского суда присяжных. Именно
последний в ходе многовековой эволюции потребовал на­копления несметного
количества сложившихся при разбиратель­стве уголовных дел казуистичных и не
всегда понятных непрофес­сиональным судьям (присяжным) правил, лимитирующих
допус­тимость и относимость доказательств. С помощью правил подобно­го рода и
тех разъяснений, которые даются профессионалами, обеспечивается управляемость
присяжных. А такая управляемость крайне нужна, ибо присяжные не несут никакой
юридической от­ветственности за правильность принимаемых решений по вопро­сам
факта и даже не обязаны хоть как-то мотивировать их. Казу­истичные правила дают
судьям-профессионалам возможность вли­ять в нужном направлении на выводы
присяжных по одному из основных вопросов для каждого уголовного дела — вопросу
о до­казанности или недоказанности факта совершения преступления подсудимым (об
этом см. также § 4 данной главы).

Заслуживает особого рассмотрения и отношение английской
правотворческой и правоприменительной практики к нормам меж­дународных
договоров, признаваемых в этой стране. Общая для большинства европейских
государств тенденция в данной области (см. выше — § 3 и 6 гл. 1) не обошла
стороной и Англию, ее уго­ловно-процессуальное право и практику его применения.
Став чле­ном Совета Европы, она, как и другие члены этого межгосудар­ственного
объединения, приняла на себя обязательство неуклон­но соблюдать международные
договоры, в том числе в области, касающейся защиты основных прав и свобод
человека, а равно обеспечить приоритет международных норм в данной области по
отношению к соответствующим нормам своего внутреннего права (естественно,
писаного и неписаного).

Уже на первых шагах реализации такого рода обязательств
обнаружились существенные практические трудности. При разби­рательстве
конкретных судебных дел, в том числе уголовных, не­редко начали возникать
проблемы определения соответствия или несоответствия норм национального права
международным стан­дартам в сфере прав и основных свобод человека. Как и в
других странах, включая Российскую Федерацию, источником трудностей явились в основном
неподготовленность судей и должностных лиц иных правоохранительных органов к
прямому применению норм международных договоров, а также полная неясность в
том, кто (какой орган или должностное лицо) вправе принять решение о
несоответствии национальных правовых предписаний нормам меж-

дународного права и определить вытекающие из этого правовые
последствия, признать конкретное предписание закона или под­законного акта,
прецедент не подлежащим применению.

Опыт подсказал настоятельную необходимость издания спе­циального
закона, который мог бы содействовать преодолению воз­никших трудностей. Таким
законом стал Закон о правах человека (Human Rights Act) от 9 ноября 1998 г.

Основное содержание Закона составляют положения о поряд­ке
толкования и уяснения т. н. конвенционных прав (тех, что пре­дусмотрены в ст.
2—12 и 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 1—3 Первого
протокола и ст. 1 и 2 Шестого протокола к этой Конвенции). Целью такого рода
толкования и уяс­нения должно являться официальное установление соответствия
или несоответствия конвенционным правам конкретных предписа­ний национальных
законов и изданных на их основе подзаконных актов, а равно конкретных норм,
вытекающих из решений анг­лийских судов (норм неписаного, общего права). По
смыслу Зако­на эта операция не должна сводиться просто к суждениям или
умозаключениям, основанным на логическом сопоставлении соот­ветствующих
юридических текстов. Как отмечено в его ст. 2, при толковании и уяснении
содержания статей из названных Конвен­ции и протоколов к ней обязательно должны
приниматься во вни­мание решения, декларации, консультативные мнения (advisory
opinions), иные акты Европейского суда по правам человека, Евро­пейской
комиссии по правам человека и Комитета министров.

Порядок представления в суд необходимых документов, обсуж­дения
и вынесения решения, другие процедурные вопросы долж­ны регламентироваться
упоминавшимися выше судебными прави­лами (court rules) или (и) актами,
издаваемыми Лордом-канцлером, Министром внутренних дел или Департаментом по
делам Северной Ирландии. Но некоторые такие вопросы решены в самом Законе. В
соответствии с его предписаниями, к примеру, инициатором раз­бирательства
подобного рода может стать любое лицо, которое счи­тает, что какой-то
государственный орган или должностное лицо совершает или совершило действие,
противоречащее конвенци­онным правам человека, и тем самым ущемляет или ущемило
его права и законные интересы. Срок для подачи апелляции — не бо­лее одного
года с момента совершения такого действия. Поскольку рассмотрение вопроса может
привести в конечном счете к факти­ческой отмене предписаний законов и иных
актов писаного права либо к признанию недействующей какой-то конкретной нормы
не­писаного права, то в соответствующем судебном заседании вправе на любой
стадии разбирательства принять участие должностное лицо, представляющее
интересы государства (королевской власти).

По итогам разбирательства компетентный суд уполномочен
принять решение, именуемое декларацией о несовместимости

60

Глава 2. Соединенное Королевство. Великобритании и Сев.
Ирландии

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

61

 

 

(declaration of incompatibility). Существенно то, что в
соответствии с ч. 5 ст. 4 Закона полномочие на принятие такой декларации пре­доставлено
не любому суду или должностному лицу. Им наделены лишь высшие судебные
инстанции — Палата лордов (действую­щая в качестве судебной инстанции — см.
следующий параграф данной главы), Судебный комитет Тайного совета1, Военный
апел­ляционный суд, Высокий суд и Апелляционный суд (для вопро­сов, возникающих
на территории Англии, Уэльса и Северной Ир­ландии), а также действующий в
Шотландии Высокий суд юсти-циария (High Court of Justiciary2).

Их декларации обязательны для всех судов и должностных лиц
иных органов. Им вправе не подчиниться лишь парламентарии (кроме лордов,
участвующих в заседаниях Палаты лордов, на ко­торых принимаются решения по
конкретным судебным делам).

Суд, принявший декларацию, наделен правом установить в
пределах своей компетенции меры по устранению вреда, причи­ненного действиями,
несовместимыми с конвенционными правами и свободами.

К числу достоинств Закона следовало бы, разумеется, отне­сти
и то обстоятельство, что в нем с учетом трудностей, которые возникали и
возникают в практике прямого применения назван­ных выше международных
документов, приводятся тексты соот­ветствующих статей этих документов и (что
очень важно) тех ого­ворок и заявлений, которые были сделаны при их
ратификации. В основном тексте Закона четко определено юридическое значе­ние
оговорок и заявлений.

В целом Закон призван исключить разнобой в прямом приме­нении
важных международных документов, оградить внутригосу­дарственные правовые
предписания от произвольного истолкова­ния и способствовать стабильности
правоприменительной практи­ки. Он заслуживает внимания компетентных властей
всех госу­дарств, ратифицировавших основные европейские межгосудар­ственные
соглашения в области прав и основных свобод человека и имеющих искреннее
намерение последовательно и неуклонно со­блюдать их.

1              Имеется в виду совещательный орган при
Королеве Великобритании.

Его предшественниками были королевские советы (curia regis),
создававшие­

ся английскими монархами начиная с XI в. Было время, когда
Судебный ко­

митет, наряду с выполнением других функций, мог выполнять
функции выс­

шей судебной инстанции для английских судов, а затем — и для
судов всех

колониальных владений Великобритании. В наши дни он в связи
с распадом

Британской империи выполняет роль органа, который время от
времени дает

рекомендации по вопросам применения права государствам —
бывшим коло­

ниям, все еще входящим   в состав т. н. Британского
содружества.

2              Justiciary — сохранившийся с давних пор
термин. Так назвали в Сред­

ние века председателей высших судебных инстанций. Названный
шотландс­

кий суд призван рассматривать уголовные дела об опасных
преступлениях по

первой инстанции и апелляции на приговоры нижестоящих судов.

В связи с характеристикой роли международного права в рег­ламентации
английского уголовного судопроизводства заслужива­ет внимания также опыт
подготовки и принятия в этой стране За­кона о Международном уголовном суде
(International Criminal Court Act) от 11 мая 2001 г.

Как известно, Устав Международного уголовного суда, разра­батывавшийся
в течение ряда лет представителями многих госу­дарств, был одобрен в Риме 17
июля 1998 г. В соответствии с этим международным соглашением намечено создание
Международно­го уголовного суда, который будет постоянно дислоцироваться в
Гааге и станет рассматривать дела конкретных лиц, обвиняющихся в геноциде,
преступлениях против человечества и военных преступ­лениях, а также в
посягательствах, «препятствующих отправлению правосудия Международным
уголовным судом» (лжесвидетельстве, неуважении к суду и др.). Суд должен
состоять из 18 судей, ото­бранных с соблюдением процедуры, предусмотренной
Уставом, из числа граждан государств-участников. При нем учреждается
«свой» прокурор с вспомогательным аппаратом, предназначенным для со­бирания
доказательств. С ним будут обязаны сотрудничать соот­ветствующие
правоохранительные органы государств-участников, оказывая содействие в
выявлении привлекаемых к ответственнос­ти лиц, их задержании и выдаче по
требованию суда либо состо­ящего при нем прокурора, в собирании доказательств и
т. д.

Три дня спустя после одобрения Устава (20 июля 1998 г.) анг­лийский
Министр иностранных дел, выступая в Палате общин, заявил, что правительство
намерено присоединиться к данному международному соглашению и войти в число
государств—осно­вателей Международного уголовного суда. 20 ноября 1998 г.
Англия подписала Устав. Вскоре после этого началась подготовка проек­та Закона,
который способствовал бы его ратификации и созданию условий для того, чтобы его
положения исполнялись реально.

Другими словами, английские правоохранительные органы за­долго
до ратификации Устава Международного уголовного суда и вступления его в силу
(т. е. до того, как можно будет начать в Анг­лии исполнение обязательств по
данному международному согла­шению) получили Закон, дающий полное представление
о том, что и как они должны будут делать, когда начнут поступать поруче­ния
этого Суда. В нем, в частности, детально1 регламентируется механизм, который
должен быть задействован при получении тре­бования Международного уголовного
суда о задержании и аресте лица, привлекаемого к ответственности за
преступления, наказуе­мые по Уставу. Механизм этот должен запускаться в
действие Ми­нистром внутренних дел. Получив приказ Суда об аресте конкрет­ного
лица, он будет направлять его «судебному должностному

В этом Законе 84 статьи и 10 приложений.

62            Глава 2. Соединенное
Королевстве-Великобритании и Сев. Ирландии

лицу» (judicial officer)1. Последнее, в отступление от
сложившихся в английском уголовном судопроизводстве правил, по которым
принимаются решения об аресте (см. § 5 данной главы), должно проверить лишь два
обстоятельства — действительно ли приказ об аресте издан Международным
уголовным судом и идет ли в нем речь именно о том лице, которое подвергается
аресту. При под­тверждении этих обстоятельств соответствующему «судебному
дол­жностному лицу» Законом предписывается, чтобы оно завизиро­вало
(endorse) приказ, после чего передало бы в полицию для его исполнения.

В Законе дается также решение многих других вопросов. Зна­чительное
внимание уделено, к примеру, порядку, который должен соблюдаться в тех случаях,
когда английские власти выразят со­гласие на то, чтобы лицо, осужденное
Международным уголовным судом к лишению свободы, отбывало назначенное наказание
в анг­лийской тюрьме. В отношении такого рода осужденных заблаго­временно
оговорено, что на них не должны распространяться мно­гие конкретные положения
пенитенциарного права.

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

1. Еще со времени раннего Средневековья, когда в Англии
уголовный процесс по форме был ярко выраженным обвинитель­ным, до наших дней
традиционно принято декларировать, что инициатива осуществления уголовного
преследования не обязатель­но должна принадлежать какому-то государственному
органу. В основе такого подхода лежит все то же изложенное выше ис­ходное
положение английской доктрины уголовного судопроизвод­ства, в соответствии с
которым уголовное дело — это спор по поводу факта совершения конкретного
преступления. Предстаю­щими перед судом обеими сторонами в таком споре, как и
при раз­бирательстве судами споров иного рода (имущественных, трудо­вых,
семейных и т. д.), вполне могут стать частные лица. Реали­зация частным лицом
возможности уголовного преследования, как утверждают многие английские
доктринальные источники, явля-ется-де одним из средств защиты как
индивидуальных прав, так и законных интересов общества.

В этих источниках распространено также мнение, что впер­вые
в законодательном порядке право частных лиц осуществлять

1 В соответствии со ст. 26 Закона имеются в виду Старший
магистрат, судьи-магистраты, специально уполномоченные Лордом-канцлером на
приня­тие соответствующих решений (о Старшем магистрате и иных магистратах см.
в § 3 данной главы), а также один из шотландских шерифов (так с давних пор
принято называть судей основного звена, работающих в Шотландии).

 

63

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

уголовное преследование было подтверждено еще в 1285 г.,
когда состоялось принятие Винчестерского закона (Statute of Winchester),
разрешившего англичанам подвергать аресту тех, кто, по их мне­нию, совершил
преступление. Подтверждалось оно многократно в других законах. Например, в ст.
6(1) Закона о преследовании пре­ступлений 1985 г. содержится прямое указание на
то, что част­ное лицо вправе начать производство по любому уголовному делу или
продолжать его, если Королевская служба преследования (о ней см. ниже в данном
параграфе) не реализует свои полномочия. Другими словами, теоретически всякий
дееспособный англичанин, в том ч^исле тот, который не является потерпевшим,
вправе осу­ществлять уголовное преследование лица, совершившего любое
преступление, даже особо тяжкое.

Но это лишь теоретически… Практически же в наши дни
предпринимаемое частными лицами уголовное преследование слу­чается сравнительно
редко. Его приходится осуществлять потер­певшим от преступлений частным лицам
обычно тогда, когда со­ответствующие власти не действуют или действуют
ненадлежа­щим образом. Кроме того, законодательство предоставляет этим властям
широкие возможности контроля за реализацией частны­ми лицами права на уголовное
преследование.

О широте и жесткости такого контроля можно судить хотя бы по
тому, что в настоящее время имеется более 150 законов, содержащих положение о
допустимости привлечения к уголовной ответственности лиц, совершивших
конкретные виды преступле­ний, лишь с согласия Генерального атторнея, Директора
публич­ных преследований (о них см. ниже в данном параграфе), Министра
внутренних дел, а также иных должностных лиц и органов1 либо при отсутствии их
возражений. К примеру, Закон о раке 1939 г. тре­бует согласия Генерального
атторнея на возбуждение дела и под­держание обвинения частным лицом по делам о
противоправном рекламировании нелицензированных средств лечения рака, Закон о
детях и молодежи 1955 г. — о публикациях, растлевающих де­тей и молодых людей,
Закон о безопасности авиационного и мор­ского транспорта 1990 г. — о действиях,
угрожающих безопасности аэродромов, Закон о правосудии по уголовным делам 1988
г. — о применении пыток, Закон о сексуальных преступлениях 1976 г. — о
публикации сведений, которые могут способствовать установле­нию личности
потерпевшей, Закон об антитерроризме, преступ­ности и безопасности 2001 г. — о
пособничестве лицам, находя­щимся за пределами Англии, в применении атомного,
биологичес­кого и химического оружия, а равно подстрекательстве к совер-

1 Например, Министра сельского хозяйства, рыболовства и
продоволь­ствия, Национального союза метрологии, Совета по охране природы, Юри­дического
общества, Директора ведомства по обеспечению справедливого пред­принимательства,
органы местного самоуправления, Комиссию по промыш­ленному страхованию,
Министра транспорта.

64            Глава 2. Соединенное Королевство
Великобритании и Сев. Ирландии

шению такого рода деяний. Существуют и другие способы ограни­чения
декларируемого права частных лиц осуществлять уголов­ное преследование.

Поэтому собирание обвинительных доказательств и выполне­ние
обвинительной функции в суде, является, как правило, делом компетентных
государственных органов, обладающих необходимыми кадровыми, организационными,
материальными и техническими ресурсами. Ведущее место среди таких органов
занимают полиция и Королевская служба преследования. На их долю приходится осу­ществление
уголовного преследования (собирание обвинительных доказательств, компоновка
соответствующих досье и поддержание обвинения в суде) подавляющего большинства
лиц, обвиняемых в совершении преступлений.

2. Полиция является одним из старейших органов такого рода.
Многие в Англии считают, что начало ее формированию было по­ложено в 1663 г.,
когда лондонским ночным сторожам начали при­плачивать за их работу из средств
казначейства. Почти 140 лет спустя, к 1800 г. в Лондоне насчитывалось 120
полицейских, в том числе патрулировавших на лошадях по улицам или в парках либо
на лодках по Темзе. Им за их труды уже платили жалованье на постоянной основе.
Сохранились письменные свидетельства и того, что к 1842 г. в штатах лондонской
полиции состояло два инспекто­ра и шесть сержантов, специализировавшихся на
раскрытии пре­ступлений. Они были первыми английскими детективами.

В настоящее время полиция — это около 130 тыс. полицейс­ких,
выполняющих свои многоплановые обязанности в составе 43 региональных
полицейских служб, большинство которых возглав­ляют должностные лица, именуемые
старшими констеблями (Chief Constables). Самой крупной службой является
лондонская столич­ная полиция (London’s Metropolitan Police). Ее штаб-квартира
по давней традиции называется Скотлэнд Ярдом. Сфера деятельнос­ти столичной
полиции охватывает большую часть территории го­рода (всю, кроме Лондонского
Сити). Общее руководство полицей­скими службами в стране лежит на Министре
внутренних дел.

Примерно три четверти от всех полицейских составляют те,
кого называют констеблями. Они — основное ядро полиции. Имен­но на них
возложено, наряду с другими полицейскими функция­ми, осуществление значительной
массы действий (по своему содер­жанию они напоминают то, что в России
называется оперативно-розыскными действиями) по выявлению, предупреждению,
пресе­чению и расследованию преступлений всех категорий, от самых не­значительных
до особо опасных. Как правило, это не дилетанты, а люди, имеющие специальную
подготовку, включая юридическую, в области предупреждения, пресечения и
расследования преступ­лений и сдавшие соответствующие квалификационные
экзамены.

Но некоторые из них занимаются детективной деятельностью на
постоянной основе, в составе подразделений (criminal investigation

 

65

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

divisions), специально образуемых для расследования
преступле­ний. Часто их называют детективами, и всего их насчитывается в
составе английской полиции около 12 тыс. человек. Ими в контак­те с
научно-техническими подразделениями и выполняется работа по расследованию
наиболее сложных дел.

Как будет видно по материалам последующих параграфов дан­ной
главы, в английском уголовном судопроизводстве полиции от­водится весьма
активная роль. Она, выполняя действия по предуп­реждению, пресечению и
раскрытию преступлений, уполномочена выносить весьма ответственные для всякого
уголовного дела ре­шения. К такого рода решениям могут быть отнесены, скажем,
при­нимаемые обычно без обстоятельной мотивировки решения о пре­кращении
производства каких бы то ни было действий, связанных с собиранием обвинительных
доказательств по конкретному делу. Английские исследователи деятельности
полиции утверждают, что она подобные решения принимает в отношении 26% взрослых
и 24% несовершеннолетних, задержанных по подозрению в совершении преступлений1.
Другими словами, полиция, руководствуясь своими дискреционными полномочиями,
фактически освобождает от уго­ловной ответственности ежегодно несколько сотен
тысяч подозре­ваемых.

В связи с общей характеристикой функций полиции в уголов­ном
судопроизводстве важно знать, что такие функции иногда воз­лагаются на другие
органы — Налоговую службу (Inland Revenue), Инспекцию здравоохранения и
санитарной безопасности (Health and Safety Inspectorate), Департамент
социального обеспечения (Department of Social Security), Таможенную службу (Customs
and Excise), Инспекцию по вопросам заработной платы (Wages Inspectorate) и др.

3. Королевская служба преследования (Crown Prosecution
Service) — система государственных органов исполнительной вла­сти, созданная на
основании Закона о преследовании правонару­шений 1985 г. и фактически начавшая
свою деятельность с октяб­ря 1986 г. До этого события в Англии практически не
было право­охранительных учреждений, уполномоченных на постоянной осно­ве от
имени государства осуществлять уголовное преследование всех или хотя бы
большинства лиц, совершивших преступления, в том числе тяжкие.

В связи с широким распространением и признанием отмечен­ной
выше крайне декларативной концепции, по которой преследо­вание лиц, совершивших
преступления, — это дело граждан, вклю­чая тех, которым преступлением
непосредственно вред не причи­нен, в Англии усилия по созданию специальных
государственных

1 См.: Oxford
Handbook of Criminology / Ed. by M. Maguire, R. Morgan

and R. Reiner. Oxford, 1994. P. 794.   /f

It !

66

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев.
Ирландии

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

67

 

 

органов начались значительно позже, чем в России, а равно в
стра­нах континентальной Европы и Америки.

Первый и крайне нерешительный шаг предпринят лить в 1879 г.,
когда состоялось принятие Закона о преследовании преступлений и учреждение на
основе его предписаний должности Директора публичных преследований с небольшим
вспомогательным аппара­том. В 1908 г. этот аппарат был несколько расширен и
преобразо­ван в Департамент (дирекцию) публичных преследований, — уч­реждение,
едва справлявшееся с организацией расследования и поддержания обвинения в судах
по ограниченному кругу дел (в основном дела о предумышленных убийствах, иных
преступлени­ях, которые могли в то время наказываться смертной казнью, не­которых
должностных преступлениях, преступлениях, вызывавших широкий общественный
резонанс, и др.). К примеру, в 1966 г. сум­марная штатная численность
Департамента (включая филиалы на периферии) не превышала ста единиц, и он мог
обеспечивать пре­следование не более, чем по одному-двум процентам уголовных
дел, рассматривавшимся в судах общей юрисдикции с соблюдением про­цедуры,
требующей обвинительного акта. Преследование большин­ства лиц, привлекавшихся к
уголовной ответственности, считалось делом полиции (для поддержания обвинения
на стадии судебного разбирательства она обычно привлекала лиц адвокатской
профес­сии — барристеров или солиситоров) и делом частных лиц. Есте­ственно,
такое положение постоянно вызывало критику и стиму­лировало дискуссию о
целесообразности создания в Англии госу­дарственного органа типа прокуратуры.

Учреждение Королевской службы преследования стало отве­том
на эту дискуссию и на реалии, настоятельно диктовавшие не­обходимость
совершенствования государственного механизма, при­званного активно вести борьбу
с преступностью. К поиску новых решений подталкивал и тот факт, что к середине
XX в. обществен­ное мнение перестало оказывать безоговорочную поддержку давно
устаревшему положению о преимуществах права каждого англи­чанина осуществлять
уголовное преследование лиц, совершивших преступления. Вера в то, что силами
частных лиц можно обеспе­чивать эффективное искоренение катастрофически
растущей пре­ступности, практически иссякла.

В наши дни Служба представляет собой систему специализи­рованных
государственных органов исполнительной власти. Ее ни­зовые звенья — местные
подразделения (branches) — расположе­ны в 93 населенных пунктах, находящихся на
территории Англии и Уэльса. Эти подразделения возглавляются должностными лица­ми,
которых можно назвать местными королевскими преследова­телями (Branch Crown
Prosecutors). На них и на рядовых должно­стных лицах этих подразделений (Crown
Prosecutors) лежит основ­ная работа по организации и осуществлению уголовного
преследо­вания в судах.

Среднее звено Королевской службы преследования после про­веденной
в 1998—99 гг. реорганизации образуют ее 42 окружных подразделения. На них и
возложено в основном уголовное пресле­дование по делам о преступлениях,
отличающихся повышенной опасностью и сложностью, а также координация
деятельности мест­ных подразделений, руководс