Стремительное и
масштабное правовое развитие в современном мире приводит к появлению еще одной
правовой семьи — «кочующей». Ее появление и устойчивое существование
объясняется все более тесным взаимовлиянием всех вышеназванных правовых семей,
с одной стороны, переплетением звеньев правовых семей и элементов других
правовых образований. Нити правовых связей и воздействий становятся все более
разветвленными, тонкими и подчас даже невидимыми. Их обнаружение требует
немалых усилий, но и без них невозможно понять, как совмещаются на территории
одного или ряда государств все «правовые силы», действуют те или иные
правовые образования.
Примечательно,
что происходящее ускоренное и масштабное передвижение людей, национальных групп
по территориям многих государств (учащиеся, рабочие, эмигранты, беженцы,
переселенцы и др.) сопровождается привнесением в национальную правовую систему
государств, где они проживают, новых моментов. Их связи с традиционной
национальной правовой культурой не обрываются, а сохраняются.
Естественно, что
носителями и представителями «кочующих правовых семей» являются люди,
которые попадают как в орбиту правовой системы соответствующего государства,
так и своей более обширной правовой семьи — континентальной, мусульманской и т.
п.
Примеры типологии
правомерного и неправомерного поведения, когда внешнее следование
государственным институтам и нормам не столько сопровождается, сколько иногда
ослабляется своего рода социально-психологическим противостоянием национальных
групп, дают нам Канада с франкоязычным Квебеком, фламандские
и валлонские регионы
— общины в Бельгии, Калмыкия и Татарстан в России, области Таджикистана.
Внешнепризнанные конституционные и иные концепции, правовые взгляды,
юридические акты, судебные процедуры оказываются как бы опустошенными изнутри.
Носители
«кочующих правовых семей» отличаются от коренных жителей, граждан
страны проживания:
а) сильным
влиянием соответствующей коренной правовой семьи и национальной культуры;
б) своеобразным
правопониманием, «образами права» и толкованием закона;
в) структурой и
уровнем правового воспитания и правовой культуры;
г) специфическим
выбором правовых приоритетов.
Сказанное
относится не только к гражданам других национальностей, сохраняющих устойчивую
правовую связь со своей «юридической родиной». Формирование и
устойчивое существование во многих странах землячеств, национальных автономных
районов, национально-культурной автономии свидетельствует об
«островках» другой правовой культуры, которые могут мирно уживаться с
государством их проживания. Но случаются и конфликты.
Поток беженцев и
мигрантов в разных регионах мира придает еще большую остроту данной проблеме.
Есть, конечно, и
«макро-кочующие семьи», которые даже поглощают или преобразуют
национально-правовую систему, оставляя в ней традиционные «островки».
Так, профранцузкая правовая система Сенегала не изменила норм брачного права, в
частности многоженство присуще стране издавна.
Как видно,
«юридические чужестранцы» становятся заметными фигурами на территории
многих государств, поскольку национальная однородность их населения становится
все более относительной. Речь идет скорее всего о неформальном правовом
влиянии, которое через его носителей оказывают другие правовые семьи. Нельзя
его не учитывать как в процессе правотворчества, так и особенно в процессе
правоприменения.
