III. МНОГОСТОРОННИЕ СОГЛАШЕНИЯ ПО БОРЬБЕ С ОТДЕЛЬНЫМИ ВИДАМИ ПРЕСТУПЛЕНИИ

Рабство, работорговля, институты и обычаи, сходные с ними

Рабство, работорговля — понятия, пришедшие к нам из глубины
веков,—имеют не только исторический смысл. В XX веке
этими терминами обозначают явления капи­талистической действительности, не совместимые
с пра­восознанием человечества и признанные преступными. Как известно, первый
тип государства характеризовался наличием двух классов — рабовладельцев и
рабов, по­следние из которых были низведены до положения гово­рящих машин,
лишены элементарных прав, являлись объектом купли-продажи. Исчезновение
рабовладельче­ского государства не привело к уничтожению рабства. Эта форма
эксплуатации человека человеком продолжа­ет процветать и принимает
необыкновенно широкий объ­ем в период великих географических открытий и
позднее, когда африканский континент стал источником получе­ния дешевой рабочей
силы для Америки. Страдания, сле­зы и кровь негров Африки лежат у истоков
экономиче­ского могущества Соединенных Штатов Америки. Черно­кожие граждане
этого государства и сегодня вынуждены бороться за свои политические,
гражданские, экономиче­ские права, оставаясь изгоями в «цивилизованном» мире
«всеобщего благоденствия».

С развитием капиталистических отношений рабский труд стал
невыгоден, он не приносил промышленникам столь желанных высоких доходов.
Естественно, что пред­принимаются робкие попытки запретить рабство и рабо­торговлю.
Впервые о недопустимости торговли африкан­скими неграми заявил Венский конгресс
1815 года, при­нявший 4 февраля специальную декларацию ‘. Аахенский конгресс
1818 года осудил торговлю неграми, признав ее преступной. Однако оба эти
конгресса ограничились только декларативными заявлениями, переговоры же,
которые велись между государствами по вопросу запре­щения работорговли с 1817
по 1822 год, результатов не дали.

26

Впервые практические меры по борьбе с работоргов­лей
принимаются только Лондонским (Пятерным) до­говором, заключенным между Англией,
Францией, Рос­сией, Австрией и Пруссией 20 декабря 1841 г.2 По этому договору
работорговля была приравнена к пиратству, и военным кораблям договаривающихся
держав было пре­доставлено право обыскивать суда, подозреваемые в за­нятии
работорговлей в пределах точно очерченного»«по-дозрительного пояса»
(Атлантический океан и западная часть Индийского океана). В 1862 году США
договори­лись с Англией о взаимном обыске подозреваемых судов.

Отмена рабства в американских государствах в XIX веке привела к прекращению работорговли в Ат­лантическом
океане. Однако в других районах земного шара она продолжала процветать. Этому
во многом спо­собствовало развитие горного и плантационного хозяй­ства в Африке
и Аравии. Работорговцы развили в Цент­ральной и Восточной Африке подлинную
охоту на чело­века. Это вынуждает государства принять ограничи­тельные меры: в
1885 году шестнадцать государств на Берлинской конференции подписывают
Генеральный акт о Конго, ст. 9 которого подтверждала, что работорговля
запрещена международным правом, и запретила исполь­зовать территории в бассейне
реки Конго в качестве рын­ков невольников или транзитных путей при перевозке
рабов.

Наиболее полным документом XIX века
по борьбе с работорговлей является Генеральный акт от 2 июля 1890 г.,
подписанный на Брюссельской конференции3. Этот Акт, состоящий из 7 глав (100
статей), предусмат­ривает принятие конкретных мер, направленных на пре­сечение
торговли рабами. Прежде всего договаривающи­еся державы обязались принять
законы, устанавливаю­щие уголовное наказание за насильственный захват не­вольников,
учредить внутри страны специальные воен­ные посты для блокирования дорог,
служивших целям работорговли, установить надзор в портах и т. д. Далее, был
установлен так называемый «подозрительный пояс», в который включалась западная
часть Индийского оке­ана вместе с Красным морем и Персидским заливом. Во-[енные
корабли договаривающихся сторон получили пра­во в пределах этого пояса
останавливать подозритель­ные суда  водоизмещением менее 500 г и проверять их

документы 4.

27

Генеральным актом предусматривалось создание спе­циальных
органов по борьбе с работорговлей:

Международное морское бюро в Занзибаре, кото­

рое должно было собирать сведения и документы по воп­

росам работорговли;

Специальное бюро в Брюсселе. Его задача — быть

посредником в обмене законами и статистическими дан­

ными в рассматриваемой области 5.

Все соглашения XIX века ничего не
говорили о за­прещении рабства, они были направлены только на борьбу с
работорговлей. Естественно, что пресечение торговли рабами не могло привести к
полному искорене­нию этого позорного явления при наличии основы его — рабства.
Поэтому в XIX веке продолжает сохраняться и рабство и
работорговля в ряде государств (Эфиопия, Либерия, Тибет, Непал и др.).

Только в XX веке, прогрессивные
явления которого следует рассматривать свершающимися под влиянием идей Великой
Октябрьской социалистической революции, появились международно-правовые
документы, запре­щающие не только работорговлю, но и рабство.

10 сентября 1919 г. Сен-Жерменский договор отменил
постановления Брюссельского Генерального акта 1890 го­да и предусмотрел, что
стороны его должны приложить все усилия для полного уничтожения рабства и
работор­говли.

Двадцатые годы двадцатого столетия ознамено­вались новым
этапом в борьбе с этим постыдным явле­нием в истории.человечества. Проблемой
борьбы с раб­ством и работорговлей занялась Лига наций. 12 июня 1924 г. Совет
Лиги наций назначил Временную комис­сию по рабству, которая подготовила проект
Конвенции о рабстве. Данная Конвенция была подписана государ­ствами 25 сентября
1926 г.6. Ее участником является и Советский Союз.

Сразу же следует оговорить, что стороны рассматри­вали ее
как начальный документ в серии международ­ных мер по борьбе с работорговлей.
Статья 3 Конвенции прямо указывала на то, что стороны обязуются заклю­чить в
возможно короткий срок общую Конвенцию о тор­говле невольниками, в которой
будут предусмотрены конкретные мероприятия по борьбе с этим преступлени­ем.
Такое соглашение до второй мировой войны заклю­чено не было, вследствие чего
многие положения Кон-

28

веншш 1926 года остались неконкретными, имеющими декларативный
характер.

Статья 1 рассматриваемой Конвенции определяет рабство как
«состояние или положение человека, над ко­торым осуществляются атрибуты права
собственности или некоторые из них» (п. 1). Далее эта же статья уста­навливает:
«Торговля невольниками включает всякий акт захвата, приобретения или уступки
человека с целью продажи его в рабство; всякий акт уступки путем прода­жи или
обмена невольника, приобретенного с целью продажи или обмена, равно как и
вообще всякий акт торговли или перевозки невольников» (п. 2).

Стороны приняли на себя обязательство предотвра­щать и
пресекать торговлю невольниками, а также до­биваться постепенно и в возможно
короткий срок полной отмены рабства во всех его формах (ст. 2). С этой целью
государства признали необходимым принять «все соот­ветствующие меры» для
предотвращения и прекращения погрузки, выгрузки и перевозки рабов в своих
террито­риальных водах и на судах, плавающих под их флагами (ст. 3), оказывать
содействие друг другу в борьбе с ра­боторговлей и уничтожением рабства (ст. 4),
принимать законодательные меры, устанавливающие строгое нака­зание за
совершение запрещаемых действий (ст. 6).

Следует обратить внимание на тот факт, что впервые Конвенция
1926 года указала на опасность принудитель­ного или обязательного труда,
который может привести к созданию положения, аналогичного рабству (ст. 5). Го­сударства
обязались применять принудительный или обя­зательный труд только в общественных
целях, а там, где подобный труд применяется в иных целях, стороны «по­стараются
постепенно л в возможно короткий срок поло­жить ему конец».

Даже эти более чем скромные формулировки в отно­шении
принудительного или обязательного труда были включены в Конвенцию при большом
противодействии колониальных государств (Бельгии, Португалии), кото­рые широко
применяли подобного рода труд в своих ко­лониях и даже считали, что
существование там рабства является неизбежным и положительным явлением.

По сути дела, Конвенция 1926 года не запретила ни рабства,
ни принудительного или обязательного труда. Она только выразила намерения
государств искоренить эти явления. Но определения принудительного или обя-

29

зательного труда Конвенция 1926 года не дала. Недо­статком
Конвенции является и содержащееся в ней по­ложение о том, что Конвенция не
налагает обязательств на всю совокупность территорий, находящихся под суве­ренитетом
каждой договаривающейся стороны, посколь­ку рабство, работорговля,
принудительный труд — явле­ния, наиболее часто встречающиеся именно на зависи­мых
территориях.

Об этом свидетельствуют факты, приведенные в кни­ге о
принудительном труде, опубликованной Междуна­родным бюро труда в 1929 году.
Например, в Танганьике не существовало такой работы, которая не считалась бы
обязательной для туземцев, причем выполнять ее они должны были без оплаты. В
Руанда-Урунди за один год на принудительных работах умерло 60 тыс. человек.
Стро­ительство железной дороги Браззавиль — Океан (Фран­цузское Конго) велось
почти исключительно при помощи принудительного труда 7.

Хотя общей Конвенции о запрещении рабства госу­дарства до
второй мировой войны не заключили, конкре­тизация отдельных положений Конвенции
1926 года бы­ла произведена в Конвенции № 29 относительно прину­дительного или
обязательного труда от 28 июня 1930 г., которая была принята Международной организацией
труда 8.

Конвенция определила обязательный или принуди­тельный труд
как «всякую работу или службу, требуе­мую от какого-либо лица под угрозой
какого-либо на­казания и для которой это лицо не предложило добро­вольно своих
услуг» (п. 1 ст. 2). Из этого определения можно сделать вывод о наличии двух
определяющих мо­ментов для признания какого-либо труда принудитель­ным:

а)             принуждение   лица   к   выполнению
работы   или

службы;

б)            угроза наказанием в случае отказа от выполне­

ния работы или службы.

Данное определение в равной мере относится как к
физическому, так и умственному труду. Являясь широ­ким по содержанию, оно
охватывает также формы при­нудительного труда, которые не считаются
незаконными. Для того чтобы эти формы не подпадали под действие Конвенции, п. 2
ст. 2 ее говорит об исключениях из оп­ределения обязательного или
принудительного труда:

30

«

а)             работа или служба, требуемая в силу закона об

обязательной военной службе и применяемая для работ

чисто военного характера;

б)            всякая работа или служба,   являющаяся
частью

обычных гражданских обязанностей граждан полностью

[самоуправляющейся страны;

в)             всякая работа или служба, требуемая от
какого-

либо лица вследствие приговора, вынесенного решением

судебного органа, при условии, что эта работа или служ­

ба будет производиться под надзором и контролем госу­

дарственных   властей и что указанное   лицо   не   будет

уступлено или передано в распоряжение   частных   лиц,

компаний или обществ;

г)             всякая работа или служба, требуемая в
условиях

чрезвычайных обстоятельств, то есть   в   случаях войны

или бедствия или угрозы бедствия, как-то: пожары, на­

воднения, голод, землетрясения, сильные  эпидемии  или

эпизоотии, нашествия вредных животных, насекомых или’

паразитов, растений и вообще обстоятельства, ставящие

под угрозу или могущие поставить под угрозу жизнь или

нормальные жизненные условия всего или части населе

иия;

д)             мелкие работы общинного характера, то есть ра

боты, выполняемые для прямой пользы коллектива чле­

нами данного коллектива и которые поэтому могут счи­

таться обычными гражданскими обязанностями   членов

коллектива при условии, что само население или его не­

посредственные представители имеют   право   высказать

свое мнение относительно целесообразности этих работ.

Из сказанного вытекает, что Конвенция строго раз­граничивает
принудительный или обязательный труд в пользу общества (или государства) и
такой же труд в пользу частных лиц, компаний или обществ.

Первый вид принудительного или обязательного тру­да
Конвенция разрешает использовать в течение пере­ходного периода (то есть в
течение пяти лет с момента вступления ее в силу) и устанавливает определенную
его регламентацию ограничительного характера. Прежде всего вся ответственность
за разрешение прибегнуть к принудительному или обязательному труду возлагается
на высшие гражданские власти территории (п. 1 ст. 8). Компетентные власти,
прежде чем дать разрешение на использование такого труда, должны убедиться, кто
этот труд представляет «прямой и важный интерес» для кол-

31

лектива, который должен его Выполнить; что он неизбе­жен или
необходим; для выполнения этого труда невоз­можно получить добровольную рабочую
силу; этот труд не будет являться слишком тяжелым бременем для на­селения (ст.
9). Далее, принудительный или обязатель­ный труд не должен быть связан с
удалением трудящих­ся от их обычного места жительства, за исключением случаев,
когда это облегчает передвижение чиновников администрации и перевозку грузов
(п. 2 ст. 8).

Конвенция не разрешает применять обязательный или принудительный
труд для выполнения подземных работ в шахтах (ст. 21), в качестве наказания
коллекти­ва за преступления, совершенные кем-либо из его членов (ст. 20).
Использование подобного труда с целью пере­возки грузов допускается только как
явление временное и подлежащее упразднению в возможно кратчайший срок (п. 1 ст.
18); применение же его на обработке зем­ли возможно только в целях
предупреждения голода или недостатков продовольственных продуктов и при ус­ловии,
что полученные сельскохозяйственные продукты или продовольствие останутся
собственностью лиц или коллектива, которые их произвели (ст. 19).

К выполнению обязательного труда разрешается при­влекать
только трудоспособных лиц мужского пола в возрасте от 18 до 45 лет (за
исключением школьного персонала, учеников и преподавателей, а также админи­стративного
персонала). Эти лица должны иметь (во всех случаях, когда это возможно)
врачебную справку о том, что они не страдают заразными болезнями и фи­зически
пригодны для предполагаемой работы.

Общая доля мужского населения, привлекаемого к выполнению
принудительного или обязательного труда, не должна превышать 25% постоянного
трудоспособного мужского населения. Власти должны с уважением отно­ситься к
семейным и супружеским связям, экономиче­ским и общественным нуждам нормальной
жизни кол­лектива (ст. 11).

Каждое лицо может быть привлечено к выполнению
принудительного или обязательного труда на срок не свыше 60 дней в году,
включая время, необходимое для проезда (ст. 12).

Конвенция довольно подробно регламентирует усло­вия
выполнения принудительного или обязательного труда (продолжительность рабочего
дня, наличие одного

32

дня отдыха в неделю, оплату труда, возмещение за не­счастные
случаи на производстве и профессиональные болезни, пособие в случае потери
кормильца, обеспече­ние нормальных условий труда, питания и жизни).

Принудительный или обязательный труд в пользу частных лиц,
компаний или обществ Конвенция № 29 применять не разрешает (ст. 4). Там же, где
подобная форма принудительного труда существует, он должен быть полностью
упразднен с момента вступления Кон­венции в силу. Если концессия,
предоставленная частным лицам, компаниям и обществам, ведет к применению ка­кой-либо
формы принудительного или обязательного труда, то соответствующие положения
концессии дол­жны быть отменены (п. 2 ст. 5).

В рассматриваемой Конвенции предусмотрены неко­торые меры по
проведению в жизнь ее установлений. Так, на стороны Конвенции возложена
обязанность из­дать полную и точную регламентацию применения при­нудительного
или обязательного труда с системой стро­гого контроля (ст. ст. 23, 24); лица,
виновные в незакон­ном привлечении к подобному труду, должны преследо­ваться в
уголовном порядке (ст. 25). Международная организация труда сохранила за собой
право наблюде­ния за применением Конвенции. Каждые пять лет, после вступления
этого документа в силу, Административный совет Международного бюро труда
представляет доклад Генеральной конференции о применении Конвенции; эта
Конференция решает вопрос о необходимости полного или частичного ее пересмотра.

Анализируя содержание Конвенции № 29, можно сде­лать
некоторые выводы о ее положительных и отрица­тельных чертах.

Безусловно, положительным моментом является за­прещение
Конвенцией применения принудительного или обязательного труда в пользу частных
лиц, компаний или обществ, а также ограничение такого труда в обще­ственных
целях. Правильным и необходимым представ­ляется запрещение Конвенцией
использования женщин Для выполнения принудительных работ, а также мужчин моложе
18 и старше 45 лет. Следует отметить как поло­жительный момент упоминание в
Конвенции о необходи­мости соблюдения элементарных правил по охране тру­да и
жизни в отношении лиц, занятых на принудитель­ных работах.

2   Зак, 303             33

В то же время Конвенция обладает и рядом недо­статков.
Основным из них является половинчатый харак­тер самой Конвенции: своей целью
она объявляет упразднение принудительного или обязательного труда во всех его
формах в возможно кратчайший срок, уста­новив пять лет в качестве переходного
периода. Мало сказать, что этот срок был недостаточен, он был явно нереальным:
даже и более длительный срок не мог бы дать (да и не дал в действительности)
положительных результатов в условиях капиталистической действитель­ности, при
существовании колониальных и зависимых территорий. Свыше сорока лет прошло со
дня принятия Конвенции № 29, а Комиссия экспертов по применению конвенций и
рекомендаций МОТ в своем докладе Меж­дународной конференции труда еще в 1968
году конста­тировала, что принудительный труд в экономических и политических
целях юридически возможен во многих странах 9.

И действительно, принудительный труд до сего дня существует
в ряде латиноамериканских государств, где довольно широко распространен
институт под названием «уасипунго». Уасипунго — это клочок земли, который
дается человеку за работу, выполняемую им в имении землевладельца. Лица,
пользующиеся уасипунго, нахо­дятся на положении крепостных. Эта форма принуди­тельного
труда известна в Перу, Боливии, Парагвае.

Далее, Конвенция не связывает практику принуди­тельного или
обязательного труда с состоянием рабства. Это, безусловно, шаг назад по
сравнению с Конвенцией 1926 года относительно рабства, которая подчеркивала,
что подобный труд может привести к состоянию, сходно­му с рабством.

Наконец, нельзя не отметить структурное несовер­шенство
рассматриваемого документа, многие положе­ния которого расплывчаты, о некоторых
можно судить лишь прибегая к толкованию текста. В качестве приме­ра может
служить установление п. 2 ст. 1, предусматри­вающее применение принудительного
труда в общест­венных целях в течение переходного периода. Что это за’
переходный период? В дальнейшем о нем ничего не ска­зано. И только из
содержания п. 3 ст. 1 можно сделать вывод, что этот период составляет 5 лет с
момента вступ­ления Конвенции в силу. Еще пример: Конвенция неод­нократно
говорит о принудительном   или   обязательном

34

труде во всех его формах (п. 1 ст. 1, п. 3 ст. 1, ст. 12 и
др.), но о конкретных формах принудительного труда можно судить лишь из
содержания совокупности статей 4—7,8—11 и др.

Конвенция № 29 относится к числу международно-правовых
документов, получивших наибольшее призна­ние государств: ее сторонами являются
143 государст-

ва’°.

С созданием Организации Объединенных Наций ра­бота по борьбе
с рабством и работорговлей продол­жается. Необходимость международного
сотрудничества в этой области определяется тем, что сохраняется еще рабство в
ряде районов мира. Специальная комиссия Международной конференции по правам
человека в ию­не 1947 года констатировала, что, по неполным данным, в мире
насчитывается 9 млн. рабов.

Провозглашая основные права человека, ООН во Всеобщей
декларации прав человека от 10 декабря 1946 г. в ст. 4 установила: «Никто не
должен содержать­ся в рабстве или подневольном состоянии; рабство и ра­боторговля
запрещаются во всех их видах». Это поло­жение легло в основу всей последующей
работы Органи­зации по вопросу о рабстве и работорговле.

В 1949 году Генеральная Ассамблея поручает ЭКОСОС изучить
эту проблему. ЭКОСОС создает Спе­циальный комитет по вопросу о рабстве, который
пред­ложил подготовить Протокол о принятии ООН на себя функций и полномочий
Лиги наций в свете положений Конвенции 1926 года относительно рабства и
выработать дополнительную конвенцию, которая должна была охва­тить все виды
порабощения.

В 1953 году Генеральная Ассамблея одобрила Про­токол о
внесении изменений в Конвенцию 1926 года п.

В 1955 году ЭКОСОС своей резолюцией 564 (XIX)
назначил Комитет из представителей десяти государств (СССР, Англия, Австралия,
Франция, Индия, Югосла­вия, Египет, Эквадор, Голландия, Турция) для подго­товки
текста Дополнительной конвенции об упразднении рабства. В 1956 году проект
этого документа был подго­товлен и для его рассмотрения в Женеве созывается
международная конференция, работавшая с 13 августа по 4 сентября 1956 г. В
работе конференции приняли Участие 43 государства. Женевская конференция одобри­ла
Дополнительную конвенцию об упразднении рабства,

2*            35

работорговли и институтов и обычаев, сходных с раб­ством 12.

Уже из самого названия этого документа видно, что он
восполняет пробелы Конвенции 1926 года, базирует­ся на ней. В связи с этим
раздел IV (ст. 7) Дополни­тельной конвенции дает
определения рабства и работор­говли, повторяющие положения ст. 1 Конвенции 1926
года.

Рассматриваемый документ основное внимание уде­ляет
институтам и обычаям, сходным с рабством. И это, безусловно, оправданно.
Рабство (или, если так можно выразиться, классическое рабство), как оно
определяет­ся ст. 7 Дополнительной конвенции, постепенно исчеза­ет 13. Наиболее
же часто встречаются обычаи, сходные с рабством, такие как семейное рабство,
домашнее рабст­во, долговая кабала и пр. Особенно распространено до­машнее
рабство, чаше всего применяемое в отношении детей и подростков. Этот сходный с
рабством институт заключается в том, что родители или опекуны передают детей и
подростков другим лицам за вознаграждение или без такового с целью эксплуатации
этих детей, под­ростков или их труда. Этот вид рабства имеет место в
Афганистане, Камеруне, Колумбии, Марокко, Сингапуре, Эквадоре, Перу, Японии и в
других странах 14.

Дополнительная конвенция запрещает обращать в до­машнее
рабство женщин. Этот вид института, сходного с рабством, заключается в том, что
(п. «с» ст. 1):

а) женщину ее родители, опекун, члены семьи или любое другое
лицо или группа лиц за вознаграждение деньгами или натурой выдают замуж (или
обещают вы­дать) без права отказа с ее стороны;

б)            муж женщины, его семья или его клан имеет пра­

во передать ее другому лицу   за   вознаграждение   или

иным образом;

в)             женщина по смерти мужа передается по наслед­

ству другому лицу.

Для этого вида домашнего рабства характерны сле­дующие
моменты:

наличие у других лиц права распоряжения судьбой женщины;

отсутствие у женщины права отказа от нежелатель­ных для нее
перемен.

Представляется, что в этих случаях не имеет значе­ния
согласие женщины на ее передачу, по наследству или простую передачу другому
лицу.   Сами  указанные

36

институты или обычаи вызывают осуждение. Это ясно следует из
установлений ст. 6 этой же Конвенции: пре­ступным объявляется не только
обращение другого лица в рабство, но также «склонение другого лица к отдаче
себя или лица, зависимого от этого другого лица, в раб­ство». Если, например,
муж женщины, его семья скло­нили ее к согласию на передачу другому лицу или не
возражают против перехода по наследству другому ли­цу, то подобные случаи
преступны, ибо несовместимы с основными правами человеческой личности. Женщина
должна пользоваться равными правами с мужчиной, она не должна быть объектом
купли-продажи или наследо­вания. В наиболее общем виде о необходимости уваже­ния
прав человека и основных свобод, без различия ра­сы, пола, языка и религии,
говорит Устав ООН (п. 3 ст. 1). Норма о равенстве мужчины и женщины зафик­сирована
во Всеобщей декларации прав человека. За­крепление вышеуказанных положений в
Дополнитель­ной конвенции — явление безусловно прогрессивное.

Для того чтобы положить конец домашнему рабству женщин,
государства — участники этой Конвенции обя­зались установить минимальный
брачный возраст, поощ­рять регистрацию браков и установление такого поряд­ка,
при котором обеспечивается свободное изъявление обеими сторонами согласия на
вступление в брак (ст. 2).

Статья 1 Дополнительной конвенции признала пре­ступной и
долговую кабалу, то есть «положение или со­стояние, возникающее вследствие
заклада должником в обеспечение долга своего личного труда или труда зави­симого
от него лица, если надлежаще определяемая цен­ность выполняемой работы не
засчитывается в погаше­ние долга или если продолжительность этой работы не
ограничена и характер ее не определен».

Анализируя содержание этого пункта ст. 1, нетрудно заметить,
что долговой кабалой признается не любой случай использования труда в
обеспечение долга, а толь­ко случаи, когда этот труд не засчитывается в
погашение долга (то есть должник остается обязанным вернуть всю сумму займа)
или не определены его продолжительность и характер. Несомненно, подобную
формулировку нельзя признать удовлетворительной. Ведь исходя из положе­ний п.
«а» ст. 1 надо считать допустимой отработку дол­га в течение длительного срока
(10—20 лет), если этот срок оговорен или определен характер выполняемой ра-

37

боты. Но разве это не кабала, не подневольное состоя­ние?
Указанное определение намного выиграло бы, если бы фраза «если продолжительность
этой работы не огра­ничена и характер ее не определен» была опущена.

Наконец, в ст. 1 Дополнительной конвенции содер­жится
определение еще одного вида подневольного со­стояния—крепостного состояния,
которое формулирует­ся как такое пользование землей, «при котором пользо­ватель
обязан по закону, обычаю или соглашению жить и работать на земле, принадлежащей
другому лицу, и выполнять определенную работу для такого другого ли­ца или за
вознаграждение, или без такового и не может изменить свое состояние».

Как видно из этого определения, крепостное состоя­ние
связывается с пользованием землей. Оно имеет сле­дующие характерные черты:

а)             определяющим моментом является невозможность

для пользователя землей изменить это состояние, то есть

он не может по собственному желанию отказаться от ра­

боты на закрепленном за ним участке земли;

б)            земля должна принадлежать другому лицу. В Кон­

венции не объясняется, о каком именно лице идет речь,

но грамматическое толкование   ее   позволяет   прийти к

выводу, что Конвенция говорит о земле, принадлежащей

другому физическому лицу, а не юридическому лицу или

государству. Это, в свою очередь,   свидетельствует   об

ограниченности   определения    крепостного   состояния   в

Дополнительной конвенции.   Современная   капиталисти­

ческая действительность дает множество   примеров   за­

крепощения людей не только другими физическими ли­

цами, но также монополиями, корпорациями, являющи­

мися   более   крупными   эксплуататорами,   и   государст­

вом 15;

в)             для признания наличия крепостного состояния
не

имеет значения факт получения вознаграждения;

г)             крепостное состояние признается и в том
случае,

если   даже   оно   предусмотрено  законом,   соглашением,

обычаем. Это означает, что существование подобного ин­

ститута не может быть оправдано внутренним законода­

тельством   государства.   По   Конвенции,   государства —

участники ее обязались принять  все  меры  для   отмены

всех видов подневольного состояния, в том числе и кре­

постного. Лица могут быть признаны виновными в со­

вершении данного преступления только в том случае, ес-

38

Ли государство произведет отмену или упразднение этого
института (п. 2 ст. 6 и вступительная часть ст. 1). Это означает, что если
внутреннее законодательство какого-либо государства разрешает существование
крепостного состояния, то данное положение Конвенции невыпол­нимо.

Таким образом, Дополнительная конвенция фиксиру­ет только
три вида подневольного состояния — долговую кабалу, крепостное состояние и
домашнее рабство. Прак­тика же свидетельствует о существовании еще целого ряда
обычаев и институтов, сходных с рабством. Еще в 1951 году в своем докладе
Специальный комитет, соз­данный для рассмотрения проблемы рабства (резолюция
ЭКОСОС 238 (IX) от 12 июля 1949 г.), заявил о суще­ствовании
практики, «в результате которой лицо или группа лиц, будучи обязанными по праву
обычая или другому праву выполнять услуги для другого лица или коллектива,
получая финансовое вознаграждение или не получая такового, не могут прекратить
предоставление этих услуг по своей собственной воле» 16, то есть кре­постное
состояние человека может быть связано не толь­ко с пользованием землей, но и с
предоставлением услуг.

Позднее, в 1966 году, отвечая на вопросник ООН в отношении
рабства и сходных с ним институтов, ряд го­сударств (Египет, Испания и др.)
указали, что сущест­вуют и иные формы рабства, например содержание лиц в целях
проституции, формы эксплуатации женщин, не­которые брачные традиции 17.

Сказанное свидетельствует, что Дополнительная кон­венция не
охватила всей практики, сходной с рабством.

Раздел II (ст.ст. 3 и 4)
рассматриваемого документа касается работорговли. В нем устанавливается, что
уго­ловным преступлением считается перевозка или попытка перевозки рабов из
одной страны в другую, а также со­участие в этом преступлении. С целью
воспрепятствовать совершению этого преступления государства обязались принять
эффективные меры против использования госу­дарственного флага, судов,
летательных аппаратов, пор­тов, аэродромов и побережья для перевозки рабов. Го­сударства
обязались обмениваться информацией о каж­дом случае работорговли или попытке
совершить это преступление.

Следует отметить, что в проекте Дополнительной кон­венции
предусматривалось право обыска и захвата во-

39

ёнными кораблями судов стран — участниц Конвенции, подозреваемых
в перевозке рабов в районе Индийского океана, включая Красное море и Персидский
залив. Со­ветский представитель, выступая в дискуссии при об­суждении
Конвенции, указывал, что подобное ограниче­ние зоны, в которой возможен обыск и
захват, недопу­стимо и что это право должны иметь военные корабли
государств-участников во всех открытых морях.

Впоследствии данное положение вообще было исклю­чено из
текста Конвенции. Однако позднее, на Женев­ской конференции 1958 года, в
Конвенцию об открытом море18 были включены ст.ст. 13 и 22, которые установи­ли,
что каждое государство обязано «принимать эффек­тивные меры против перевозки
рабов на судах, имеющих право плавать под его флагом», и что военный корабль в
открытом море может подвергнуть осмотру иностран­ное торговое судно, если есть
основания полагать, что это судно занимается работорговлей. Правда, ст. 22 Кон­венции
об открытом море оговаривает правила поведе­ния в случае, если подозрения
оказались ошибочными, и не упоминает о том, что же следует делать командиру
военного корабля, если судно действительно занимается работорговлей. Возможен
ли захват такого судна? Какое государство должно наказывать виновных лиц — госу­дарство
флага судна, государство гражданства винов­ных лиц или государство флага
военного корабля?

Положения действующих многосторонних конвенций не отвечают
на поставленные вопросы. Большинство со­ветских и зарубежных авторов полагают,
что военные корабли должны ограничиваться только осуществлением осмотра 19.
Однако существует и мнение, что положения ст. 22 дают право военному кораблю
останавливать и захватывать в качестве приза суда, занимающиеся рабо­торговлей
20. Высказываются взгляды и о возможности задержания подобных судов 21.

Содержание ст. 22 Конвенции об открытом море, так же как и иные
положения многосторонних договоров в отношении рабства, работорговли и сходных
с ними ин­ститутов, не дает основания считать, что торговые суда, подозреваемые
в перевозке рабов, могут быть задер­жаны.     

Следует полагать, что командир военного корабля должен в
подобных ситуациях поступать в соответствии с законами государства своего
флага.

40

Сказанное свидетельствует о том, что имеется суще­ственный
пробел в механизме борьбы с рабством и ра­боторговлей, который должен быть
восполнен.

Дополнительная конвенция в ст. 4 устанавливает, что «раб,
нашедший убежище на судне участвующего в на­стоящей Конвенции государства, ipso facto
становится свободным». При всей прогрессивности данной нормы, она все же носит
ограниченный характер, ибо положение это применимо только к судам государств,
участвующих в данной Конвенции. Это означает, что если раб нашел убежище на
судне иного государства, то эта норма на него не распространяется. Составители
Конвенции об открытом море 1958 года предусмотрели более широкое правило
поведения: в ст. 13 ее говорится, что «раб, на­шедший убежище на судне, под
каким бы флагом этв судно ни плавало, ipso facto свободен». Это, безусловно,
более удовлетворительная формулировка.

Государства— участники Дополнительной конвенции согласились
посылать Генеральному секретарю ООН ко­пии всех законов, правил и
административных распоря­жений, издаваемых и вводимых в действие для осуществ­ления
постановлений этой Конвенции (п. 2 ст. 8).

Оценивая Дополнительную Конвенцию как документ необходимый,
полезный и прогрессивный, способствую­щий выполнению целей, указанных в п. 3
ст. 1 Устава ООН, «осуществлять международное сотрудничество в разрешении
международных проблем экономического, социального, культурного и гуманитарного
характера и в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным
свободам для всех, без различия расы, пола, языка и религии», надо указать и на
ее недостатки (кро­ме тех, которые уже были отмечены).

В ст. 1 Дополнительной конвенции содержится поло­жение о
том, что связанные с рабством институты и обы­чаи должны упраздняться
«постепенно». Подобная фор­мулировка лишает эту важную статью необходимой эф­фективности
и в целом ослабляет действенность доку­мента.

Кроме того, ст. 12 договора позволяет государствам-

метрополиям самим решать вопрос о распространении

действия Дополнительной конвенции на зависимые тер­

ритории. Это означает, что из-под действия Конвенции

могут быть изъяты многие территории, где рабство ши­

роко распространено.       …-_.        .-.,-.

41

Стремление государств покончить с рабством, рабо­торговлей и
сходными с ними институтами и обычаями выразилось в последующем международном
сотрудниче­стве в указанной области.

В 1960, 1961, 1962 годах ЭКОСОС призывал государ­ства
присоединиться к Дополнительной конвенции. В 1962 году с аналогичным призывом
выступила и Гене­ральная Ассамблея ООН (резолюция 1941 (XVII)
от 19 декабря 1962 г.).

В 1963 году ЭКОСОС, считая, что по-прежнему суще­ствует
необходимость в точной, всеобъемлющей инфор­мации о том, в какой степени
продолжает существовать рабство и работорговля, просил Генерального секретаря
ООН назначить докладчика по вопросу о рабстве. Спе­циальным докладчиком
Генеральный секретарь назначил г-на Мохамеда Авада (Египет), который в 1966
году представил ЭКОСОС доклад22, констатирующий, что рабство, работорговля и
сходные с ними институты и обычаи продолжают существовать, причем не только в
развивающихся, но и в таких высокоразвитых капитали­стических странах, как,
например, Япония, Испания.

Рассмотрев этот доклад, ЭКОСОС передал вопрос о рабстве на
рассмотрение Комиссии по правам человека. Комиссия, включив вопрос о рабстве в
свою повестку дня, внесла важное дополнение в понятие рабства: она отметила,
что к рабству надо отнести также практику апартеида и колониализма 23. В
настоящее время в рам­ках ООН проблема рабства и работорговли рассматри­вается
в тесной связи с практикой апартеида и колониа­лизма. Подобное толкование
рабства можно только при­ветствовать. Колониализм — это атавизм современной
международной действительности, позорное явление уг­нетения одного народа
другим. От рабства (в том смыс­ле, как оно рассматривается действующими
конвенция­ми) его отличает иной субъект преступления: при раб­стве мы говорим
об отдельной личности, а при колониа­лизме — об отдельном народе, нации,
населяющей ка­кую-либо территорию.

Апартеид — система расового порабощения в ЮАР — позволяет
белому меньшинству в этой стране держать в подневольном состоянии цветное
население. Апартеид представляет собой грубейшее нарушение элементарных прав
человека и осуждается всем прогрессивным челове­чеством.

42

»

Однако непонятно, почему считается преступным только
апартеид, а не расовая дискриминация вообще? Государства осуждают расовую
дискриминацию не толь­ко в ЮАР, но и в других странах, свидетельством чему является
одобрение Декларации о ликвидации всех ви­дов расовой дискриминации и
Международной конвен­ции о ликвидации всех видов расовой дискриминации.
Вероятно, было бы более правильным включать в поня­тие рабства не только
апартеид, но и расовую дискри­минацию.

Следующим документом, в котором имеются положе­ния,
направленные на борьбу с рабством и работоргов­лей, является Международный пакт
о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г.24, Статья 8 его
устанавливает:

«1. Никто не должен содержаться в рабстве; рабство и
работорговля запрещаются во всех их видах.

Никто не должен содержаться в подневольном со­

стоянии.

а) Никто   не   должен   принуждаться   к   принуди­

тельному или обязательному труду;

в тех странах, где в виде наказания за преступ­

ление может назначаться лишение свободы,   сопряжен­

ное с каторжными работами, пункт 3 «а» не считается

препятствием для выполнения каторжных работ по при­

говору суда, назначившего такое наказание;

термином «принудительный   или   обязательный

труд» в настоящем пункте не охватываются:

i) какая бы то ни было не
упоминаемая в подпункте «6» работа или служба, которую, как правило, должно
выполнять лицо, находящееся в заключении на основа­нии законного распоряжения
суда, или лицо, условно ос­вобожденное от такого заключения;

и) какая бы то ни было служба военного характе­ра, а в тех
странах, в которых признается отказ от воен­ной службы по политическим или
религиозно-этическим мотивам, какая бы то ни было служба, предусматривае­мая
законом для лиц, отказывающихся от военной служ­бы по таким мотивам;

iii) какая бы то ни было служба,
обязательная в случаях чрезвычайного положения или бедствия, угро­жающих жизни
или благополучию населения;

iv) какая бы то ни было работа или
служба, которая входит в обыкновенные гражданские обязанности».

43

Содержание ст. 8 свидетельствует о том, что Пакт подтвердил
противоправность рабства, работорговли и сходных с ними институтов и обычаев, в
том числе обя­зательного или принудительного труда. Нельзя не отме­тить, что
понятие этого труда, данное в ст. 8 Пакта, не­сколько отличается от того,
которое содержится в Кон­венции МОТ № 29. Так, Пакт содержит указание о допу­стимости
применения каторжных работ по приговору су­да, чего не было в Конвенции № 29; в
то же время в нем ничего не сказано о допустимости мелких работ общин­ного
характера (п. 2 «е» ст. 2 Конвенции № 29).

Международный пакт о гражданских и политических правах 1966
года еще не вступил в силу. Однако нали­чие различных определений
принудительного или обяза­тельного труда, даже если различия не носят существен­ного
характера, не способствует эффективной борьбе с уголовными преступлениями
подобного рода.

При всей большой значимости той деятельности, ко­торую ведут
государства в области борьбы с рабством и работорговлей во всех их проявлениях,
надо указать, что эта борьба принесла бы более ощутимые результаты, ес­ли бы
были заключены договоры о запрещении всех сходных с рабством институтов
(особенно апартеида), признании их преступными и установлении эффектив­ных мер
имплементации.

Советский Союз является участником Конвенции 1926 года о
рабстве, Конвенции МОТ № 29 о принуди­тельном или обязательном труде,
Дополнительной кон­венции 1956 года об упразднении рабства, работорговли и
институтов и обычаев, сходных с рабством, Конвенции 1958 года об открытом море,
то есть практически всех действующих в настоящее время международных доку­ментов
в области борьбы с рабством и сходными с ним институтами.

Уголовное законодательство СССР содержит ряд по­ложений,
предусматривающих преступность деяний, признанных наказуемыми по указанным
договорам. Так, действующий УК РСФСР в ст. 233 признает уголовно-наказуемым
действием принуждение женщины к вступ­лению в брак или продолжению брачного
сожительства, либо воспрепятствование желанию вступить в брак, а равно
похищение ее для вступления в брак.

Статья 138 УК РСФСР предусматривает наказание за нарушение
законодательства о труде.

44

Торговля женщинами и детьми

Безработица, нищета, изнурительный труд при низ­кой оплате —
явления, обычные в капиталистическом ми­ре,— особенно тяжело отражаются на
трудящихся жен­щинах. В борьбе за свое существование, а иногда и за
существование детей и всей семьи женщины вынуждены торговать собой. Массовая
проституция процветает во многих капиталистических странах. Более того, женщи­ны
становятся предметом торговли и эксплуатации третьими лицами: их продают и
вывозят в другие стра­ны с целью занятия проституцией, извлекая из подобного
промысла большие доходы.

Буржуазия не пытается ликвидировать это явление путем уравнения
женщин в правах с мужчинами, повы­шения заработной платы, ликвидации
безработицы. За­нятие проституцией внутри страны законодательством не
осуждается.

Проституция как явление, присущее эксплуататорско­му
обществу, известна на всех ступенях развития госу­дарства. При этом в качестве
проституток всегда высту­пали почти исключительно представители низших экс­плуатируемых
классов. «Все угнетенные и эксплуатиру­емые классы в истории человеческих
обществ всегда вы­нуждены были (в этом и состоит их эксплуатация) отда­вать
угнетателям, во-первых, свой неоплаченный труд и, во-вторых, своих женщин в
наложницы «господам»2Ь. В период рабовладения женщинами, предназначенными для
развлечения мужчин, были бесправные чужестранки или рабыни; в средние века —
проданные или утратив­шие свое общественное положение лица; в новое вре­мя—
женщины из самого низшего слоя бедствующего пролетариата.

В XIX веке многочисленные факты
продажи женщин и детей для занятия проституцией побудили некоторые государства
заключить двусторонние договоры с целью пресечения этого явления 26.

В июне 1899 года в Лондоне созывается Междуна­родный
конгресс по борьбе с торговлей женщинами в це­лях разврата. Этот конгресс не
имел межгосударствен­ного характера, в его работе приняли участие общест­венные
деятели из Австрии, Англии, Бельгии, Германии, Голландии, Дании, Норвегии,
России, США, Швейцарии и Швеции. На конгрессе впервые были выявлены устра-

45

шающие размеры, которые приняла торговля женщина­ми.
Например, утверждалось, что только в одной Вене насчитывалось 180 человек,
занимающихся этим «про­мыслом». Эти люди ежегодно вывозили за границу до 1500
женщин. Конгресс обратился с призывом к прави­тельствам о заключении соглашения
по совместной борьбе с этим преступлением 27.

Результатом этого конгресса явилось создание во многих
странах национальных комитетов по борьбе с проституцией. Например, в России 13
января 1900 г. соз­дается Российское общество защиты женщин, которое имело
следующую программу:

содействие предохранению девушек от опасности быть
вовлеченными в разврат и возвращению падших женщин к честной жизни;

устройство приютов Св. Магдалины;

распространение здоровых понятий о нравственности и о вреде
разврата.

Такие же комитеты были созданы в Италии в 1901 го­ду, в
Испании в 1902 году и в других странах. Они под­держивали тесную связь друг с
другом и образовали Международный союз с центральным органом (Между­народное
бюро) в Лондоне. Международное бюро каж­дые три года созывало международные
конгрессы, пер­вый из которых состоялся в 1902 году во Франкфурте-на-Майне 28.

Безусловно, деятельность этих комитетов, как и ука­занной
международной организации, не выходила за рамки буржуазной благотворительности,
что видно из программы их работы, тем не менее они сыграли и поло­жительную
роль, ибо способствовали разработке между­народных документов по борьбе с
торговлей женщинами.

В июле 1902 года по инициативе французского прави­тельства
созывается международная конференция, в ра­боте которой приняли участие
представители 16 госу­дарств. Конференция выработала два проекта:

1. Проект соглашения предлагал ряд конкретных мер, которые
должны принять государства для борьбы с торговлей женщинами. В нем
предусматривалось, что каждое государство должно создать центральный орган для
сосредоточения всех сведений о фактах склонения женщин и девушек на путь
разврата; указывалось на необходимость принятия ряда мер по обнаружению лиц,
промышляющих торговлей женщинами. Это соглашение

46

было подписано и ратифицировано государствами толь­ко в 1904
году29;

2. Проект конвенции по борьбе с торговлей женщи­нами. Этот
проект был подписан еще позднее — в 1910 го­ду, получив название «Международная
конвенция о пре­сечении торга женщинами» 30.

Конвенция 1910 года в ст. ст. 1 и 2 давала определе­ние
преступных деяний, с которыми государства обяза­лись вести борьбу: склонение
или вовлечение в разврат несовершеннолетних и совершеннолетних женщин и де­вушек,
даже если отдельные действия, являющиеся ча­стями этого преступного деяния,
были совершены в раз­личных странах.

Имеется различие в составах преступлений, преду­смотренных в
ст. ст. 1 и 2 Конвенции. Деяния эти счи­таются преступными в отношении
совершеннолетних женщин только в том случае, если это склонение, вовле­чение в
разврат совершены посредством обмана, наси­лий, угроз, злоупотребления властью
или всякого иного способа принуждения.

Заключительный протокол к Конвенции 1910 года в п. «а»
уточнил постановления ст. ст. 1 и 2 Конвенции следующим образом: «Постановления
ст. ст. 1 и 2 дол­жны рассматриваться в том смысле, что само собой ра­зумеется,
что договаривающимся правительствам пре­доставляется полная свобода наказывать
за другие по­добные же преступные деяния, как, например, склонение в разврат
взрослых без обмана и насилия».

Пункт «в» протокола устанавливал, что под несовер­шеннолетними
женщинами и девушками понимались ли­ца в возрасте до 20 лет. Однако это правило
могло быть изменено внутренним законодательством.

Рассматриваемая Конвенция предусматривала, что лица,
виновные в указанных преступлениях, должны быть наказуемы лишением свободы и
выдаваемы по тре­бованию других государств. Государства обязались ока­зывать
друг другу взаимную помощь в борьбе с этими преступлениями: сообщать законы,
передавать судебные поручения, сообщать выписки из приговоров.

Конвенции 1904 и 1910 годов явились первым опытом
сотрудничества государств в борьбе с торговлей женщи­нами. Естественно, что они
не совершенны и содержат ряд недостатков. Так, Конвенция 1910 года в ст. 11 ус­тановила
правило, что о введении ее в действие на тер-

47

1

ритории колоний необходимо заявить специальным ак­том, то
есть это типичная колониальная статья, отража­ющая общее стремление буржуазных
государств ограни­чить действенность вырабатываемого документа.

Далее, Конвенция ничего не говорит о необходимости наказания
за такое преступление, как задержание деву­шек и женщин против их воли в домах
терпимости. На международных конференциях, посвященных проблеме борьбы с
торговлей женщинами и детьми, неоднократно отмечалось, что насильственное
удержание женщин в этих домах ведет к их безудержной эксплуатации, к на­стоящему
рабству. Однако только в Англии ст. 8 Допол­нительного акта по уголовному праву
№ 48—49 преду­сматривала тюремное заключение на срок до двух лет за удержание
против воли женщины или девушки в пуб­личном доме или в другом помещении с
целью развра­та м. В других государствах подобные деяния не счита­лись
преступными. Это характерно для буржуазных го­сударств, ибо буржуазия порождает
и поддерживает по­зорное явление проституции и не заинтересована в дей­ствительной
его ликвидации.

При рассмотрении Конвенций 1904 и 1910 годов об­ращает на
себя внимание и тот факт, что вопреки наиме­нованию этих актов государства не
предусмотрели нака­зуемости именно самого факта продажи женщин. Меж­ду тем акт
купли-продажи практически уже означает втягивание женщин в занятие
проституцией. Именно с этой целью совершается сама сделка. В качестве перво­начального
покупателя часто выступают посредники, ли­ца, занимающиеся сводничеством. Они
получают огром­ный доход от продажи женщин и девушек. Об этом сви­детельствуют
следующие факты. В 1909 году в США был опубликован специальный доклад
Иммиграционной ко­миссии о ввозе женщин «для безнравственных целей». Ко­миссия
установила, что агент продаёт местных девушек в публичные дома по цене от 5 до
15 долл. (низкая цена объясняется тем, что местные девушки не находятся в
полной зависимости от содержателя заведения), а иност­ранок, которые
оказываются полностью зависимы от со­держателя дома, — по цене 500 долл.32. В
Буэнос-Айре­се девушек продавали по ценам от 120 до 250 ф. ст.33.

Установления Конвенций 1904 и 1910 годов, таким

образом, носили ограниченный, явно недостаточный ха­

рактер.   .               ,-        ,,..      —

48

После первой мировой войны проблемой торговли женщинами и
детьми занимается Лига наций (в соот­ветствии с п. «с» ст. 23 своего Статута).
Под ее эгидой 30 сентября 1921 г. заключается Женевская конвенция о запрещении
торговли женщинами и детьми 34, которая дополнила предыдущие соглашения. В этой
Конвенции содержался призыв к государствам, не ратифицировав­шим соглашения
1904 и 1910 годов, присоединиться к ним. Государствам предлагалось провести
необходимые подготовительные мероприятия для установления нака­зуемости такой
торговли и для ее прекращения, а также для оказания взаимной юридической
помощи. Конвен­ция обязала государства привлекать к уголовной ответ­ственности
лиц, которые вовлекают женщин в занятие проституцией, торгуют женщинами и
детьми.

Конвенция 1921 года имеет то положительное значе­ние, что
она впервые указала на необходимость наказа­ния не только сводничества, но и
непосредственно тор­говли женщинами и детьми. При Лиге наций был создан
специальный Совещательный комитет по борьбе с тор­говлей женщинами и детьми, в
состав которого входили представители государств и 5 представителей от между­народных
организаций, занимающихся борьбой с торгом женщинами 35.

11 октября 1933 г. государства одобряют еще одну Конвенцию
36, которая распространила нормы Конвенции 1921 года на торговлю взрослыми
женщинами, даже ес­ли она совершается с их согласия. Участники Женев­ской
конвенции 1933 года решили сообщать друг другу сведения о профессиональных
торговцах женщинами и детьми.

Принятые международные меры по борьбе с торгов­лей женщинами
и детьми дали весьма скромные резуль­таты. Голод, нищета продолжают порождать
проститу­цию, а равно и торговлю людьми.

В 1937 году Лига наций подготовила проект еще од­ной
Конвенции, касающейся пресечения и наказания лиц, содержащих публичные дома и
эксплуатирующих проституцию других, однако в жизнь он проведен не был.

После второй мировой войны международное сотруд­ничество в
борьбе с этим преступлением продолжается Уже в рамках ООН. Генеральная
Ассамблея ООН 20 ок­тября 1947 г. принимает Протокол, которым берет на се­бя
функции, ранее выполнявшиеся Лигой наций в отно-

49

шении Конвенций 1921 и 1933 годов, а 3 декабря 1948 г.—
подобного же содержания Протокол в отношении До­говора 1904 года и Конвенции
1910 года.

Однако практика показала недостаточность и этих мер, и 21
марта 1950 г. в Нью-Йорке подписывается Кон­венция о борьбе с торговлей людьми
и эксплуатацией проституции третьими лицами 37. Эта Конвенция замени­ла все
ранее действовавшие документы. Она признала преступными следующие деяния:

а)             сводничество, склонение или совращение в
целях

проституции другого лица, даже с согласия этого лица

(п. 1 ст. 1);

б)            эксплуатацию проституции другого лица  даже  с

согласия этого лица (п. 2 ст. 1);

в)             содержание дома терпимости или управление им,

а также сознательное финансирование и участие в фи­

нансировании дома терпимости (п. 1 ст. 2);

г)             сдачу в аренду или наем здания или другого ме­

ста, или части такового, зная, что они будут использо­

ваться’ в целях проституции третьими лицами (п. 2 ст. 2);

д)             покушение на совершение вышеуказанных дейст­

вий, подготовка к ним (ст. 3);

е)             умышленное соучастие в вышеуказанных действи­

ях (ст. 4).

Как видно из этого перечня, Конвенция 1950 года расширила
число деяний, которые государства согласи­лись считать уголовным преступлением.
Это, несомнен­но, положительный момент. Если сводничество, склоне­ние или
совращение в целях проституции других лиц считалось преступным уже по Конвенции
1910 года, то данная Конвенция впервые говорит о противоправности эксплуатации
проституции, содержания домов терпимо­сти и пр.

Государства предусмотрели и конкретные меры по борьбе с
этими преступлениями. Прежде всего все пере­численные деяния признаны влекущими
за собой выдачу как при наличии любого договора о выдаче преступни­ков, так и в
отсутствие такового (ст. 8). Государства, которые’ не признают выдачи
собственных граждан, дол­жны преследовать и наказывать их в случае совершения
одного из указанных в Конвенции преступных деяний (ст. 9).

Установлено правило, что признаются приговоры, вы­несенные
судебными органами   другого   государства,   и

50

если лицо уже отбыло наказание по Такому приговору, его уже
больше не преследуют за совершенное преступ­ление (ст. 10), хотя возможно
лишение политических и гражданских прав, а также установление факта рециди­визма
(ст. 7).

Представляет интерес содержание ст. 6 данной Кон­венции,
гласящей, что «каждая сторона в настоящей Конвенции обязуется принимать все
необходимые меры для отмены или аннулирования любого действующего закона,
постановления или административного распоря­жения, в силу которых лица,
занимающиеся или подо­зреваемые в занятии проституцией, либо подлежат осо­бой
регистрации, либо должны иметь особый документ, либо подчиняются исключительным
требованиям, имею­щим своей целью контроль или оповещение».

Оно свидетельствует о том, что участники Конвен­ции: 1) не
считают занятие проституцией преступным деянием; 2) высказывают стремление
отменить дискри­минационные меры (особые документы, особую регист­рацию) в
отношении лиц, занимающихся проституцией. Понятно стремление создателей данной
нормы защитить человеческое достоинство женщин, и, однако, нельзя не отметить
жалкий характер этой попытки. Во все време­на занятие проституцией, торговля
собственным телом считается занятием порочащим38. Конечно, легко отме­нить,
например, полицейскую регистрацию лиц, занима­ющихся данным промыслом, но разве
от этого проститу­ция изменит свой характер или общество изменит свои взгляды
на это занятие? Вероятно, не такие меры дол­жны принимать государства, желающие
уничтожить про­ституцию. Речь идет о необходимости осуществления широкой
программы социально-экономических мер. При­мером может служить успешная борьба
с проституцией, которая велась в Советском государстве после 1917 года. Не
наказывая в уголовном порядке лиц, занимающихся этим промыслом, Советское
государство осуществило ряд важных мероприятий: трудоустройство женщин, соз­дание
нормальных жилищных условий, применение вос­питательных    и
административных    мер    воздействия

И   Пр. 39

Необходимо подчеркнуть, что ликвидация проститу­ции как
явления невозможна в капиталистических стра-Нах, в которых сам
социально-экономический строй яв­ляется одной из причин, его порождающих. Этим
объяс-

51

няется
и ограниченность ст. 6 рассматриваемой Конвен­ции.

Конвенция предусматривает, что при совершении ука­занных в
ней преступлений, виновные лица преследуются по внутренним законам каждого
отдельного государства (ст. 12). Это означает, что Конвенция может быть дей­ственным
международно-правовым документом только в том случае, если
государства-участники закрепят в сво­ем уголовном законодательстве наказуемость
эксплуата­ции проституции третьими лицами, торговли людьми. Что касается
Советского Союза, то в уголовных кодексах от­дельных социалистических республик
имеются такие составы преступлений, как сводничество (ст. 226 УК РСФСР),
совращение несовершеннолетних (ст. 210 УК РСФСР), содержание притонов разврата
(ст. 226 УК РСФСР),

В Конвенции довольно подробно регламентируются правила о
передаче судебных поручений (ст. 13). Госу­дарства обязались:

а)             учредить внутри каждой страны специальный ор­

ган, который будет являться центральным   и  координа­

ционным   органом   в   отношении   рассматриваемых   в

Конвенции преступлений;

б)            передавать друг другу информацию  о  совершен­

ных преступлениях, перечисленных в ст. ст. 1—4 Конвен­

ции, о покушениях на совершение этих преступлений, о

всех случаях розыска, арестов, осуждений и пр. Эта ин­

формация должна включать в себя описание преступни­

ков, их дактилоскопические отпечатки, фотоснимки, со­

общения  о  методе совершения  преступления,  полицей­

ские справки и справки о судимости (ст. 15). Кроме то­

го, государства должны собирать сведения об иностран­

цах, занимающихся проституцией, с целью установления

их личности, а также в целях обнаружения лиц, побу­

дивших их покинуть свою родину. Эти сведения должны

представлять   государства   происхождения    означенных

лиц (ст. 18);

в)             принять необходимые законодательные меры для

обеспечения применения Конвенции (ст. 27) 40.

Конвенция предусмотрела ряд мер, которые должны
способствовать пресечению торговли людьми в целях проституции. Государства
обязались:

издавать все необходимые постановления для защиты
иммигрантов и эмигрантов (в особенности женщин и де-

52

тей) в пунктах их прибытия и отправления, а также в пути их
следования;

принимать меры для соответствующего оповещения населения об
опасностях упоминаемой торговли;

принимать меры для обеспечения наблюдения за же­лезнодорожными
станциями, аэропортами, морскими портами для предупреждения международной
торговли людьми;

принимать все необходимые меры в целях уведомле­ния
соответствующих властей о прибытии лиц, которые, по имеющимся сведениям,
являются главными виновни­ками, соучастниками или жертвами этой торговли (ст.
17);

принимать необходимые меры по наблюдению за конторами по
найму труда, в целях ограждения лиц от возможной их эксплуатации в целях
проституции (ст. 20).

Кроме того, государства обязались оказывать вре­менную
помощь лицам, которые стали жертвами между­народной торговли людьми;
репатриировать этих лиц, если они того пожелают.

Конвенция установила, что ее положения распростра­няются на
все колонии и подопечные территории, на все территории, за которые государства,
подписавшие эту Конвенцию, несут ответственность. Это, конечно, про­грессивное
положение, выгодно отличающее данный до­кумент от ряда международных соглашений
в области борьбы с преступностью (см., например, Конвенцию 1956 г. о борьбе с
рабством и работорговлей).

При рассмотрении данного документа невольно бро­сается в
глаза некоторое несоответствие его названия и содержания, а именно Конвенция
названа «о борьбе с торговлей людьми (выделено мной. — Л. Г.) и эксплуа­тацией
проституции третьими лицами», но в ней не со­держится ни одной статьи, которая
бы заявила о пре­ступности торговли людьми в целях проституции 41, хотя
некоторые меры по пресечению этой торговли предусмот­рены (о чем говорилось
выше).

При анализе данной Конвенции возникает вопрос о том,
подпадает ли понятие торговли людьми в целях проституции под понятие
работорговли? Это вопрос, име­ющий большое практическое значение, поскольку Кон­венция
1950 года не говорит о преступности торговли людьми.

53

Дополнительная конвенция 1956 года об упразднении рабства,
работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством, в п. «с» ст. 7
определяет работорговлю как «все действия, связанные с захватом, приобретением
какого-либо лица или с распоряжением им с целью об­ращения его в рабство; все
действия, связанные с при­обретением раба с целью его продажи или обмена; все
действия по продаже или обмену лица, приобретенного с этой целью, и вообще
всякое действие по торговле или перевозке рабов какими бы то ни было
транспортными средствами».

Из этого определения видно, что о составе преступле­ния
работорговли можно говорить лишь при наличии цели обращения лица в рабство. Это
означает, что дей­ствия по продаже лиц в целях проституции не подпада­ют под
действие данной Конвенции.

Тем не менее, можно со всей определенностью утверж­дать, что
торговля людьми, в каких бы целях она ни производилась, несовместима с
принципами междуна­родного права, стоящими на защите свободы человече­ской
личности. Наличие Конвенции 1926 года о рабстве, Дополнительной конвенции 1956
года, Всеобщей декла­рации прав человека, Конвенции 1950 года о борьбе с
торговлей людьми и с эксплуатацией проституции треть­ими лицами говорит в
пользу того, что в современном международном праве существует обычная норма, за­прещающая
торговлю людьми, независимо от целей та­кой торговли. Однако эта норма не
находит опоры во внутреннем законодательстве государств.

Сказанное приводит к выводу, что в международном плане
необходимо дальнейшее совершенствование норм, направленных на борьбу с
торгов-лей женщинами и деть­ми в целях проституции, то есть необходимо принятие
дополнительной конвенции, которая бы четко зафикси­ровала преступность
указанного деяния, определила его, обязала бы государства принять
внутригосударственные законы, устанавливающие наказание за совершение дан­ного
преступления.

Фальшивомонетничество

Фальшивыми, ненастоящими, делают многие предме­ты—-драгоценные
камни, печати, документы, деньги. Подделка денег сулит   преступникам
большие   выгоды,

54

поэтому данного рода правонарушение широко распро­странено в
мире.

В качестве всеобщего эквивалента деньги существо­вали не
всегда. Мерилом ценности и орудием мены на заре истории человечества выступали
различные предме­ты: раковины, стручки какао, верблюды, соль, табак и пр. И уже
тогда имели место подделки. Например, древние мексиканцы пускали в обращение
поддельные стручки какао, заполненные камешками.

Еще более широкий размах получила подделка золо­та, серебра,
когда благородные металлы стали выступать в роли всеобщего эквивалента. Законы
древней Индии, Греции, Рима, Египта предусматривали суровые нака­зания за их
подделку. Так, законы Ману предписывали разрезать преступника бритвами на
мелкие куски, по законам Египта ему надлежало отсекать руку, в древней Греции
за подделку преступника осуждали на смертную казнь 42.

Подделки имели место и с появлением монет, а затем и
бумажных денег. С концентрацией монетного дела в руках государства изменяется
взгляд на фальшивомо­нетничество: если раньше оно считалось обманом, под­логом,
то есть